Dzheyn Eyr

The world may laugh—may call me absurd, selfish—but it does not signify.	Пустьнадо мной смеются, пусть называют безумцем,эгоистом, - мне нет дела доэтого!
My very soul demands you: it will be satisfied, or it will take deadly vengeance on its frame.”	Моя душа жаждет вас, и надо удовлетворить ее желание, а если нет -она жестоко расправится со своей оболочкой.
“Well, sir, I will stay with you: I have said so.”	- Нет, сэр, я останусь с вами; ведь я вам уже обещала.
“Yes—but you understand one thing by staying with me; and I understand another.	- Да, но, обещая остаться со мной, вы имеете в виду совсем не то, что я.
You, perhaps, could make up your mind to be about my hand and chair—to wait on me as a kind little nurse (for you have an affectionate heart and a generous spirit, which prompt you to make sacrifices for those you pity), and that ought to suffice for me no doubt.	Может быть, вы решили быть при мне неотлучно, ходить за мной как сиделка(ведь вы добры и великодушны и готовы принести себя в жертву тем, кого жалеете), - и я, конечно, должен бы довольствоваться этим.
I suppose I should now entertain none but fatherly feelings for you: do you think so?	Вероятно, теперьмне следует питать к вам лишь отеческие чувства?
Come—tell me.”	Вы, верно, так считаете? Ну, говорите же!
“I will think what you like, sir: I am content to be only your nurse, if you think it better.”	- Я буду считать, как вы захотите, сэр: я готова быть только вашейсиделкой, если это вам больше нравится.
“But you cannot always be my nurse, Janet: you are young—you must marry one day.”	- Но вы не можете всю жизнь быть моей сиделкой,Дженет; вы молоды, -вы, конечно, выйдете замуж.
“I don’t care about being married.”	- Я не хочу выходить замуж.
“You should care, Janet: if I were what I once was, I would try to make you care—but—a sightless block!”	- Вы должны хотеть, Джен.Будь я таким, как прежде, я заставил бы вас хотеть, но... слепой чурбан!!!
He relapsed again into gloom.	Он снова помрачнел.
I, on the contrary, became more cheerful, and took fresh courage: these last words gave me an insight as to where the difficulty lay; and as it was no difficulty with me, I felt quite relieved from my previous embarrassment.	У меня, напротив, сразу отлегло от сердца: егопоследние слова показали мне, в чем состоялозатруднение, а так как для меняего вовсе не существовало, то смущение моерассеялось, и я продолжаларазговор в более шутливом тоне.
I resumed a livelier vein of conversation.“It is time some one undertook to rehumanise you,” said I, parting his thick and long uncut locks; “for I see you are being metamorphosed into a lion, or something of that sort.	- Пора вернуть вам человеческий облик, - сказала я, перебирая длинные,густые пряди его отросших волос, - а то, я вижу, вы испытали чудесноепревращение - вас обратили в льва или какое-то другое хищное животное.
You have a ‘faux air’ of Nebuchadnezzar in the fields about you, that is certain: your hair reminds me of eagles’ feathers; whether your nails are grown like birds’ claws or not, I have not yet noticed.”	Здесь, среди этих первобытных лесов, вы напоминаете мне Навуходоносора, ваши волосы похожи на перья орла; я не обратила внимания - может быть, и ногти отросли у вас, как птичьи когти?
“On this arm, I have neither hand nor nails,” he said, drawing the mutilated limb from his breast, and showing it to me.	- На этой руке у меня нет ни пальцев, ни ногтей, -сказал он, вынимаяиз-за борта сюртука изувеченную руку и показывая ее.