Джинны пятой стихии

Поначалу Марина воспринимала его рассказ с некоторой усмешкой, даже с удивлением: не мужское, мол, это дело, пересказывать да обсуждать — кому, что и когда приснилось. Потом — со скепсисом: ну и буйная же у тебя фантазия, милый! А под конец слушала уже с беспокойством, если не с тревогой в глазах, порывалась что-то спросить, но он движением руки останавливал ее и продолжал дальше: спокойно, размеренно, нарочито беспристрастно, словно рассказывая нечто вычитанное или увиденное в кино.

Поверила ли она, сделала ли вид — не суть важно. Главное, он выговорился. Напряжение словно отпустило, стало как будто легче…

Ничего путного от нее он, разумеется, не услышал: сплошные охи да ахи, да просьбы не переутомляться на работе, про усталость и нервы, про его впечатлительность вообще и увлечение историческими романами и детективами в частности.

Потом они перешли в его комнату, целовались до головокружения, до боли в губах, и она позволила ему расстегнуть и снять блузку и все, что под блузкой было… До ее дома они шли пешком, в подъезде снова целовались, а назад он поймал такси, потому что транспорт уже не ходил, и в эту ночь спал спокойно. И в последующие тоже.

Через неделю Олег уже стал забывать про жуткие трое суток, про кошмарные видения своих и чужих смертей, и так продолжалось до середины июля.

В ночь на одиннадцатое Олег проснулся и, открыв глаза, долго не мог сообразить, где он и кто он.

Буквально несколько минут назад он стоял на краю лесистой горной долины, а внизу блестела отдельными участками извилистая речка.

Вдали, на том берегу, промелькнули меж скалами несколько горных коз, в речных заводях должна была водиться рыба, по-над берегом виднелись заросли кустарника со съедобными ягодами… Он вполголоса издал клич радости и довольства — наконец-то можно будет остановиться, отдохнуть. Женщина рядом держала на руках крохотного малыша, завернутого в свежую сырую шкуру, и он легонько, еле слышно повизгивал. Судя по виду, женщина тоже устала, ей тоже хотелось какого-нибудь пристанища, пусть временного.

Позади хрустнула ветка, и он оглянулся. Из кустов показались двое — старик, обернутый шкурой, и худенький, невысокого роста детеныш. Старик нес в руках два копья, на плечах был пристроен небольшой тюк, тоже из шкуры. Он тяжело, словно запаленная лошадь, дышал и с готовностью остановился, не доходя до них.

Женщина что-то проворчала, потянулась к Олегу, лизнула в щеку, и они бок о бок начали спускаться в долину.

Не прошли они и трети пути, как сзади раздался высокий, словно от внезапного испуга или острой боли, выкрик. Олег успел отскочить за дерево, и два копья пролетели мимо. Он выглянул из-за ствола. Вниз по склону бежали трое с тяжелыми суковатыми дубинками наперевес. Детеныша не было видно, а старика проткнули насквозь копьем в живот. Добивать не стали, чтобы не терять времени, и он, ухватившись руками за торчащее древко, лежал в траве на боку, тонко верещал и мелко-мелко сучил ногами.

Олег в два прыжка выскочил на открытое пространство, придавил ногой сброшенные с плеча копья и приготовился к бою, поудобнее перехватив сучковатую на конце дубинку. Двое перешли с бега на шаг, принялись обходить его с боков. Третий, как краем глаза мог видеть Олег, погнался за женщиной и на ходу, сзади, ударил ее дубинкой по голове — не сильно, а так, чтобы оглушить. Удар нападающего справа Олег смог парировать и, когда тот потерял равновесие, с коротким придыханием сам ударил сбоку. Звучно хрустнула кость, и первый упал с раздробленным бедром.

Удар второго пришелся Олегу по голове вскользь, оглушил на миг, заставил припасть на колено. Нападающий был крепким, коренастым, с длинными узловатыми руками, с опаленной огнем темно-рыжей бородой. Он поднял дубинку над головой, готовясь к последнему решающему удару, даже приоткрыл рот для победного крика. Левой рукой Олег нащупал древко копья у колена и бросил его прямо с земли, без замаха. Каменный наконечник вошел противнику под нижнюю челюсть, он уронил дубинку, захрипел и упал. Олег подскочил к нему, изо всех сил ударил дубинкой по голове раз, другой, третий — разбивая вдребезги череп. Огляделся: тот, первый, хватаясь за ствол дерева, пытался встать. Серьезного сопротивления он, конечно, не оказал. А череп его оказался послабее, чем у напарника…

Прихрамывая, Олег поднялся на гребень. Старик уже затих и не дышал.

Осторожно, присматриваясь и принюхиваясь, Олег пробежался по гребню сначала в одну, потом в другую сторону. Больше вокруг никого не было, скорее всего, те трое наткнулись на них случайно, мимоходом…

Вернувшись к месту, где лежал старик, Олег крикнул — негромко и односложно. Из кустов неподалеку выполз давешний детеныш, поднялся, подбежал, прижался к ноге. Ростом он не доходил Олегу и до пояса. Олег приобнял его, слегка встряхнул — то ли приободрил, то ли приласкал.