Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 14

Он поворачивается и выходит в холл. Тенч порывается что-то сказать, но, встретив взгляд председателя, опускает голову и выходит следом. Энтони один. Он берет бокал и жадно пьет, затем ставит его на стол и с глубоким шумным вздохом откидывается на спинку кресла.

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Половина четвертого того же дня. Опрятная кухня в доме Робертса. В камине едва теплится огонь. В комнате кирпичный пол, побеленные, но порядком закоптившиеся стены, мало мебели, На огне чайник. Как раз напротив камина дверь, открывающаяся вовнутрь прямо с заснеженной улицы. На столе чашка с блюдцем, чайник, нож, тарелка с хлебом и сыром. У камина, закутавшись в плед, сидит в старом кресле миссис Робертc — худенькая темноволосая женщина лет тридцати пяти с терпеливыми глазами. Волосы у нее не убраны в прическу, а лишь перехвачены сзади ленточкой. Рядом у камина — миссис Йоу, широколицая, рыжеволосая. Поближе к столу сидит седая, с землистым лицом старушка, миссис Раус. У двери, собираясь уходить, стоит, съежившись от холода, бледная миссис Балджин. За столом — Мэдж Томас, миловидная двадцатидвухлетняя девушка, у нее широкие скулы, глубоко посаженные глаза, встрепанные волосы. Она сидит неподвижно, опершись локтями на стол и положив лицо на руки, и молча прислушивается к разговору.

Миссис Йоу. Так вот, значит, пришел он и дает мне шесть пенсов. Первые деньги за всю неделю… Не так уж жарко у камина. Идите к огоньку, миссис Раус, погрейтесь, а то вы, как полотно, белая.

Миссис Раус (поеживаясь от холода, безмятежно). Это что! Когда мой старик помер — вот зима выпала. В семьдесят девятом это было, вы еще, наверно, и на свет не родились — ни Мэдж Томас, ни Сью Балджин. (Оглядывая всех по очереди.) Анни Робертc, сколько тебе тогда было, милочка?

Миссис Робертc. Семь лет, миссис Раус.

Миссис Раус. Ну вот, видите: совсем кроха!

Миссис Йоу (гордо). А мне десять лет было, я хорошо все помню.

Миссис Раус (спокойно). Компанию года три лишь как основали. Отец-то с кислотой работал и обжег ногу. Я твердила ему: «Отец, ты бы полежал, у тебя ведь ожог». А он мне: «Мать, ожог или нет, нельзя мне болеть». А через два дня свалился да так и не встал. Судьба, значит! По болезни тогда не платили.

Миссис Йоу. Но тогда не было забастовки! (С мрачным юмором.) По мне и эта зима — тяжелее не надо. Да и вам не надо, правда, миссис Робертc? Как вы думаете, миссис Балджин, не вредно было бы пообедать, а?

Миссис Балджин. Вот уже четыре дня, как, кроме хлеба да чая, ничего не видим.

Миссис Йоу. А вы хотели по пятницам в прачечной работать — не вышло?

Миссис Балджин (удрученно). Мне обещали работу, но, когда я пошла туда, место было занято. На следующей неделе снова пойду.

Миссис Йоу. Да, многие теперь хотят получить работу. Я вот послала своего на каток — помогать господам коньки надевать. Может, подзаработает что-нибудь. Да и думать поменьше будет.

Миссис Балджин (безнадежным, будничным тоном). Что уж о мужчинах говорить — хотя бы с ребятишками как-нибудь перебиться. Я своих в постели держу — поменьше есть просят, когда не бегают сломя голову. Но так уж с ними беспокойно, сил никаких нет.

Миссис Йоу. Вам еще хорошо, маленькие они у вас. Вот из школы ребятишки приходят голодные! А Балджин не дает денег?

Миссис Балджин (качает головой, потом словно спохватившись). У него, наверное, нет.

Миссис Йоу (саркастически). Неужели у вас нет акций Компании?

Миссис Раус (с напускной бодростью). Пойду-ка я домой, Анни Робертc. До свидания!

Миссис Робертc. Выпейте чашечку чаю, миссис Раус.