Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Черновой вариант книги был подготовлен к концу декабря 1937 года, а к середине следующего месяца работа была завершена. В 1938 году книга вышла. Однако изначально публика не проявила к ней заметного интереса. Пробный тираж составил 1500 экземпляров, и за первые месяцы раскуплена была только его половина. Книжный рынок был насыщен литературой об испанской войне, она однообразно клеймила мятежников-националистов, прославляла героизм республиканцев и не пыталась вникнуть во все сложности происходивших на далеком Пиренейском полуострове событий.

На книгу обратили внимание только политические обозреватели. Первой откликнулась серьезная воскресная либеральная газета «Обзёрвер»: «Господин Оруэлл проявил себя большим писателем в прозе, носящей объективный характер и являющейся примером прочной, неторопливой ясности, не допускающей преувеличений»⁴⁹⁵. Были среди отзывов и сугубо враждебные - тех, кто разделял «народнофронтовские» установки и, следовательно, весьма критически оценивал книгу. Большинство откликов носило сочувственный характер. В независимых левых изданиях, в частности тех, где продолжал печататься Оруэлл, появлялись лестные отклики, оценившие книгу как ценный анализ драматических испанских событий, как живой репортаж очевидца, как произведение с бесспорными литературными достоинствами. Джоффри Горер, ранее восхищавшийся книгой о Бирме, писал теперь о «Памяти

Каталонии», что эта книга «представляет собой произведение первоклассной литературы и в то же время является политическим документом величайшей важности»⁴⁹⁶. Джон Макнейр, с которым Оруэлл бежал из Испании, заверил читателей, что «автор ни в коем случае не является пропагандистом. Насколько мне известно, он вообще не является членом никакой политической партии»⁴⁹⁷.

Книга получила высокую оценку участников британского анархистского движения и тех, кто был близок к ним. Ветеран анархизма Эмма Голдман писала: «Впервые после того, как в 1936 году началась война, человек, стоящий вне наших рядов, осмелился описать испанских анархистов такими, какими они были в действительности»⁴⁹⁸. Она даже пригласила Оруэлла на собрание анархистской организации Международная антифашистская солидарность. Однако Эйлин от имели мужа ответила, что Эрик не сможет принять участие во встрече в связи с плохим состоянием здоровья⁴⁹⁹.

Блэр получил немало писем, причем не только от тех, кто был близок к его взглядам, но и от людей, стоявших вне политики. Герберт Рид, известный поэт, критик и философ, один из ранних сторонников экзистенциализма, писал, что книга Оруэлла глубоко его тронула⁵⁰⁰. Особенно теплым был отклик германского социолога и историка Франца Боркенау, чьи книги рецензировал Оруэлл: «Для меня ваша книга является новым подтверждением того, что независимо от политических убеждений можно абсолютно честно обращаться с фактами»⁵⁰¹.

Некоторые авторы, например Раймонд Уильямс, полагают, что книга «Памяти Каталонии», сочетавшая наблюдения с полемикой и анализом, оказалась наиболее важной работой Джорджа Оруэлла⁵⁰². С этим трудно согласиться, имея в виду будущие произведения писателя. Но если рассматривать только оруэлловскую публицистику, то позицию Уильямса следует принять во внимание. Во всяком случае «Памяти Каталонии», безусловно, является выдающимся произведением своеобразного жанра, сочетавшего яркие, живые наблюдения очевидца, блестящие образы отдельных людей и целых групп, воспоминания о недавно происшедших событиях, острую полемику против взглядов, которые автор считал не просто ошибочными, но и глубоко порочными и опасными, тонкий анализ расстановки сложных внутренних сил в республиканском лагере, причем на фоне общей внешнеполитической ситуации -действий правительств европейских стран и СССР, пытавшихся использовать, исходя из собственных геополитических интересов, испанское кровопролитие.

Книга «Памяти Каталонии» в наши дни рассматривается подавляющим большинством литературоведов, историков, антропологов и представителей других специальностей, которых интересует творчество Оруэлла и гражданская война в Испании, как произведение, написанное прежде всего автором честным, не скрывавшим своих политических предпочтений и в то же время прилагавшим все силы, чтобы описать подлинную картину развертывавшейся трагедии. Оруэлл шел против течения, ставил свои принципы выше политики в период, когда именно политическими соображениями руководствовались левые либералы и антифашистски настроенные деятели, включая всемирно известных мастеров культуры. Вполне объяснимое и в значительной мере оправданное стремление добиться установления системы коллективной безопасности в Европе с участием сталинского СССР встретило у Оруэлла самое энергичное противодействие. Значительно ранее Бернарда Шоу или Лиона Фейхтвангера он осознал, что для Сталина, как и для Диаса и Ибаррури, послушно выполнявших волю Москвы, гражданская война и народный фронт в Испании являлись лишь средствами в общеевропейской политической игре.