Джулиус и Фелтон

Дафна вопросительно приподняла бровки. На ее прекрасном лице не было и тени неловкости или досады. Я поймал себя на мысли, что на этом лице не было ничего. Я ничего не мог прочитать.

– Я должен…

Она сделала шаг ко мне, и что-то будто щелкнуло в мозгу, встало на свое место.

Я со звоном поставил чашку на столик и выбежал из комнаты. Дверь хлопнула во второй раз за это несчастное утро. Я сбежал по ступенькам крыльца, выскочил на дорогу – и все равно опоздал. Холодный ветер с моря слегка остудил мой пыл – я побрел домой, чувствуя себя последней дрянью.

* * *

Следующие несколько недель я работал как проклятый, за что получил внеочередную премию от Макэвоя. Старый сухарь внимательно наблюдал за мной и пару раз, я знал точно, подсылал ко мне Пита, но на все вопросы о моем самочувствии они получали уклончивые ответы. Ведь на самом деле с самочувствием все было прекрасно, зато на душе точно скребли взбешенные кошки. На исходе третьей недели, когда страсти несколько улеглись и я почувствовал, что вхожу в привычный ритм жизни, судьба снова преподнесла сюрприз.

– Тебе пора отдохнуть, Фил, – заметил как-то Макэвой, когда выдалась свободная минутка и я облокотился на стойку перевести дух. – Ты трудишься за четверых, за что мне платить зарплату этим обалдуям?

Я не придал значения его словам, усмехнувшись им, как хорошей шутке.

– Я ведь серьезно. Тебе пора на отдых, парень. Сколько ночей подряд ты не спал?

– Не помню. – Я опустил глаза, разглядывая ногти на руках. – Две? Три?

– А шесть не хочешь?! – рявкнул Макэвой. – С сегодняшнего дня ты в официальном отпуске. Три недели. Не меньше.

Я попытался отстоять свое право на труд, однако спорить с нынешним работодателем – все равно что уговаривать старый пень зацвести, да и то последнее более осуществимо. Я не мог объяснить ему, что только работа спасала меня от удручающих мыслей. Я возвращался домой под утро, спал до обеда, завтракал, читал, слушал радио и снова собирался на работу. А что делать теперь?

– Заведи себе подружку.

Вот и весь разговор.

Первый день отпуска я встретил лежа в постели и слушая треск телефонного звонка. Голова раскалывалась, ибо накануне я крепко напился, а поскольку искусство это было мне в новинку, что-то явно пошло не так и вместо спасительного забытья я получил тошноту, невероятную жажду и стук в висках. И, увы, помнил все, что вчера происходило.

Телефон продолжал надрываться, пришлось заставить себя свесить ногу с кровати, нащупать холодный пол и попытаться встать – правда, вполне ожидаемо я не удержал равновесия, перекатился на бок и упал. От удара в голове на короткое время прояснилось, я добрался до телефона и ответил:

– Филипп Фелтон слушает. Кто это?

Мне не ответили, и, решив, что опоздал, я собрался положить трубку, как вдруг треск на том конце провода сменился незнакомым тихим голосом:

– Помогите… Саммерс-стрит, 116. Пожалуйста, приезжайте скорее! Саммерс-стрит, 116.

Больше я ничего не услышал.

Присев на краешек стола, я задумался, что это могло означать. Вероятнее всего, кто-то ошибся номером, и в другой ситуации стоило бы выкинуть этот эпизод из головы, но не получалось. Прокрутив короткий разговор в голове еще и еще, я только убедился в важности полученного сообщения. Кто-то по адресу Саммерс-стрит, дом 116, нуждался в помощи. Позвонить в полицию или сразу сержанту Оливеру, чтобы увериться, что будет предпринято все необходимое? Я посмотрел на часы – время обеда прошло, мне решительно нечем себя занять, и так уж вышло, что спустя полчаса я уже шел по улице, высматривая нужный номер. Сложно рационально объяснить мое решение, скорее оно было продиктовано чувствами, пребывающими, к слову, в полном смешении, и отчасти интуицией, сигналы которой я в последние месяцы предпочитал не замечать. Сейчас они вели меня вперед – я не считал нужным им противиться.

Вот и дом под номером 116, старое здание с облупившейся штукатуркой на фасаде, но все еще крепкое и надежное, как и многие подобные постройки прошлого века. Каменные ступени числом три вели к белой двери, рядом с которой висел медный колокольчик. Стены обвивал пока еще сухой плющ, окна были забраны металлическими решетками – что примечательно, не только на первом этаже, но и на втором. Людей поблизости не оказалось, я просто поднялся на крыльцо и позвонил в колокольчик. Дверь отворилась почти сразу же, вот только за ней никого не обнаружилось.

– Простите, есть кто? Привет!

Эхо разнесло мой голос по пустому холлу с зачехленной белой тканью мебелью. Воздух был душным и спертым, сквозняк ворвался в дом, поднял облако пыли и захлопнул входную дверь. Я вздрогнул от громкого звука, но и такой грохот не привлек внимания хозяев – впрочем, я был почти полностью уверен, что никого не обнаружу, если только… Через комнату в сторону лестницы вела цепочка следов от мужских туфель.

– Эй, отзовитесь! – я снова попытал счастья, но безуспешно. Не дождавшись ответа, я пересек холл и поднялся по лестнице в надежде выследить невидимку.