e10caee0b606418ade466ebb30b86cf4

его материалами, необходимыми для главного героя – порученца автора, взявшего на себя миссию сохранения и развития лучшего, что было в истории

русской литературы.

Загодя, ещё в 1934-м, Набоков начал сочинять за него стихи, каковых, в

конце концов, оказалось в романе – полностью или частично – 28, разной сте-1 ББ-РГ. С. 487.

2 Набоков В. Дар. Собр. соч. в 4-х т., СПб., 2010. Т. 3. С. 355.

312

пени завершённости и более 250-ти строк.3 Как уже упоминалось, материал

для биографии отца своего героя Набоков начал собирать с января 1933 года, одновременно с началом знакомства с наследием Чернышевского. Но к написанию этой (будущей второй) главы он приступил только в середине 1935-го, по завершении «Жизнеописания Чернышевского» – четвёртой главы, объёмом

в 4,5 печатного листа, что составляло почти четверть всей книги.4 Продолжить

занятия второй главой автору удалость лишь после возвращения из поездки в

Париж, в марте 1936-го, но, хотя черновой её вариант вскоре был как будто бы

подготовлен,5 завершение её написания и отделки отложилось, по разным

причинам, более чем на год. Все остальные вставные тексты «Дара», а также

некоторые фрагменты третьей и пятой глав автору удалось подготовить к концу

лета того же 1936 года.6 «Теперь, когда за три с половиной года наиболее сложные части “Дара” были написаны начерно, – заключает Бойд, – Набоков приступил к сочинению романа от начала до конца. 23 августа 1936 года он принялся

за первую главу, вставляя в неистовую правку черновика беловые копии стихов

Фёдора. Он писал с таким жаром, что уставала рука», – как он сообщал в письме

Михаилу Карповичу от 2 октября 1936 года.7 К концу года первая глава была закончена и принята к публикации в «Современных записках», где и увидела свет в

юбилейном, 63-м, «пушкинском» выпуске журнала в апреле 1937 года.

Далее, однако, начались сложности, связанные с перспективами публикации четвёртой главы. Ещё в феврале 1937 года, в Париже, на вечере, устроенном

ему в небольшом и хорошо знакомом литературном кругу, Набокову пришлось

убедиться, что дерзость его трактовки образа Чернышевского произвела на давних его знакомых – редакторов «Современных записок» – «удручающее», как он

выразился в письме жене, впечатление; тем не менее, заключил он в том же

письме: «Вышло, в общем, довольно скандально, но очень хорошо».1 «Хорошо»

не вышло и выйти не могло, так как, кроме А.А. Фондаминского, остальные

члены редакции воспротивились публикации «Жизнеописания Чернышевского», а один из них, М.В. Вишняк, даже пригрозил выходом из состава редакции.

Не помогла и последующая переписка с обычно расположенным к Набокову редактором «Современных записок» В.В. Рудневым, на этот раз хоть и

признавшим «эту вещь» «дьявольски сильной», но так же, как и его соредак-торы, полагавшим, что, поскольку речь в данном случае идёт не о вымышленном персонаже, а об известном историческом лице, игравшем «выдающуюся

роль в русском освободительном движении», – вопрос о публикации должен

3 Долинин А. Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар». М., 2019. С. 51.

4 Там же.

5 ББ-РГ. С. 496.

6 Долинин А. Там же. С. 22.

7 ББ-РГ. С. 500. См. также С. 658. Сн. 62.

1 Цит. по: Долинин А. Комментарий… С. 22.

313

принимать во внимание «общественный», а не только чисто художественный

критерий.2 Другие члены редакции, – и это было хорошо известно Набокову –

были настроены гораздо радикальнее Руднева.3 Тяжба затянулась: «Не могу

выразить, – писал Набоков Фондаминскому, – как огорчает меня решение

“Современных записок” цензурировать моё искусство с точки зрения старых

партийных предрассудков».4 Попытка Фондаминского напечатать отвергну-тую его коллегами главу в другом журнале – «Русские записки» – также не

удалась.

До окончательного выяснения вопроса о четвёртой главе автору пришлось, чтобы выполнить обязательства перед журналом и не выйти из графика

выпусков очередных номеров, усиленными темпами дорабатывать вторую и

следующие за ней – третью и пятую – главы. Однако, накануне публикации

последней главы романа, в 67-м, июньском, 1938 года номере «Современных

записок», Набоков фактически был поставлен перед фактом: его «Чернышевский» опубликован не будет, и остаётся лишь договориться о формулировке, извещающей читателей о пропуске этой главы. Предложенный им вариант, в

котором глава объявлялась пропущенной «вследствие несогласия редакции с

освещением и оценкой личности Н.Г. Чернышевского», принят не был и заменён Рудневым на пояснение, что глава «пропущена с согласия автора». В

текст был внесён лишь заголовок: «Глава 4», с двумя строчками точек, за

которыми шло название и текст пятой главы.1 Впоследствии в своих мемуарах Вишняк отметил, что «уступив настояниям редакции, автор внутренне с

ней остался не согласен».2