Единственный ребенок

Сонгён спросила у него, почему он так помогает ей. Улыбнувшись, он ответил, что сам не знает. Когда она увидела эту улыбку, ей показалось, что перед ней тот, кого послал к ней отец, словно из сочувствия к дочери, которая осталась совсем одна.

Опершись на его руку, Сонгён опять шагнула в окружающий мир — и через год они уже были женаты.

Изучая сейчас его лицо, она вспоминала про то время. Решила, что когда Хаён проснется, приготовит ей карри.

— Прости, но сейчас мне нужно обратно в больницу.

— Тогда мчись. Буду ждать тебя.

— Скоро вернусь.

Джесон приобнял ее за плечи.

— Спасибо тебе, — произнес Джесон и поспешил к выходу.

Оставшись в кухне одна и поглядывая в сторону гостиной, Сонгён вдруг ощутила растерянность. Осознала, что даже не успела переодеться. Встреча с Ли Бёндо казалась теперь не более чем сном. Вдруг навалились тяжесть и слабость, и подумалось, что нужно принять теплую ванну и самой немножко вздремнуть, пока ребенок спит.

Осторожно приоткрыв дверь, Сонгён на цыпочках вошла в спальню.

Девочка спокойно спала, так крепко прижимая к себе плюшевого медведя, словно боялась его потерять.

На лбу у нее собрались капельки пота. Сонгён поспешно выдвинула ящик комода и вытащила одеяло потоньше. Девочка вздрогнула и повернулась на другой бок, а потом опять погрузилась в глубокий сон. Потихоньку забрав кое-какую одежду из шкафа, Сонгён вышла за дверь.

11

Пока наполнялась ванна, Сонгён решила почистить зубы.

Надолго уставившись в зеркало, даже этого не сознавая, подумала про Ли Бёндо. Никак не удавалось выбросить из памяти то, что он говорил, как смотрел на нее. Мотивчик, который он тогда напевал, безостановочно крутился в голове.

Быстро закончив чистить зубы, она забралась в наполовину наполнившуюся ванну. Горячая вода приятно обволокла тело.

Поначалу казалось, что встреча с Ли Бёндо позволит ответить на самый первый ее вопрос. Но у него явно не было намерения давать ей ответ. Наоборот — похоже, ему доставляло удовольствие поддразнивать ее, сохраняя интригу. А лишь когда будет известен ответ на этот первый вопрос, разрешатся и все остальные.

«Так откуда же он все-таки меня знает? Почему захотел встретиться именно со мной? И что такого во мне привлекло его внимание?» — гадала Сонгён, припоминая тот момент, когда убийца только вошел в импровизированную переговорную: то, как он двигался, как посмотрел на нее, эту его преувеличенно приветливую улыбку и эти холодные глаза, и песенку, которую он замычал себе под нос…

Теперь Сонгён понимала, почему его жертвы так легко шли на контакт с ним.

Небольшие изменения в выражении его лица явно ставили целью воззвать к материнскому инстинкту. Вот Ли Бёндо смотрит тебе прямо в глаза; вот вдруг отводит взгляд, демонстрируя свою незащищенность. Притворяется, естественно, но внимательно следит за реакцией и произведенным впечатлением. Сонгён показалось, что в чем-то он похож на ребенка.

Бёндо значительно отличался от того человека, которого она себе представляла, прочитав за последние пару дней материалы его уголовного дела. Если бы не тюремная роба — обычный мужчина лет тридцати, застенчивый и не слишком уверенный в себе. И лишь когда Сонгён спросила его о значении песенки, а также когда он обращался не к ней, тогда она и заметила в нем что-то необычное.

Когда охранник сел у двери, Ли Бёндо сосредоточился исключительно на Сонгён. Судя по всему, сосредотачиваться он мастер, если дело доходило до того, чего он хочет добиться. Припомнились рассказы оперативников, как во время следственного эксперимента он был сфокусирован исключительно на самом себе, не обращая внимания на все, что его окружает. А когда что-то не касалось его самого или каких-то его собственных целей, проявлял, однако, удивительную индифферентность и эгоизм.

Стоило охраннику подойти к нему, сразу стал выделываться, чтобы прикрыть свою уязвимость, вступил с ним в противостояние за контроль над ситуацией… Охранник, похоже, уже привык к подобному поведению.

Горячая вода уже подбиралась к плечам Сонгён, ослабляя сковавшее тело напряжение и убаюкивая — глаза закрывались сами собой. Ощутив, как в голове собирается туман, она погрузилась в ванну еще глубже.

Нежась в горячей воде, Сонгён стала размышлять о том, что говорил Ли Бёндо. Выпрямилась, поджав колени к груди. Помнить она этого, естественно, не могла, но подумала, помнят ли ее органы чувств то время, что она провела в материнской утробе. Один за другим в голове всплывали моменты, когда она засыпала в материнских объятиях. На сердце накатила тоска. Она уже так давно не вспоминала о матери…

Видно, Сонгён все-таки задремала — плечам вдруг стало холодно. Она ощутила спиной и шеей твердое нутро ванны.

Кто-то открыл дверь ванной комнаты и заглядывал внутрь. Она чувствовала это даже с закрытыми глазами. Хотелось открыть глаза и посмотреть, кто это, но веки налились невиданной тяжестью. Глаза просто не открывались.