Эдит Пиаф. Жизнь, рассказанная ею самой

– Эдит Гассион.

– Не пойдет…

– А еще Таня… Югет Элиа… Дениза Же…

Лепле просто коробило после каждого произнесенного мной имени.

– Достаточно! Это все не годится. Эдит, пожалуй, можно оставить… Малышка Эдит… Нет… Что ты там пела про воробья? «Жила, как воробушек»? Воробушек!

Пианист Жак Юремер отозвался со своего места:

– «Малышка Муано» есть.

– А мы сделаем Пиаф. «Малышка Пиаф»! Это будет сенсация, или я ничего не понимаю в этой жизни. Иди, учи текст и купи, пожалуйста, нормальные туфли вместо тапочек для покойника, не то простынешь и потеряешь голос.

Симона изумленно таращила глаза на мои новые туфли, которые я надеть в магазине не решилась, так и принесла в кармане пальто (кстати, старые никуда не делись), на еду, которую разложила на кровати за неимением стола:

– Ты все-таки была там?

– Да, меня берут на работу. В пятницу выступление.

– Э, здесь что-то не так. Если берут, то почему выступать только в пятницу, если сегодня понедельник?

– Нужно репетировать.

– Зачем, ты что, без их глупых репетиций спеть не способна? По-моему, они просто придираются, чтобы не заплатить. Помучают до пятницы, выставят посмешищем и выгонят, ничего не заплатив. Ладно, некогда, ты и так долго проходила, нам пора, Лулу будет злиться.

– Я не пойду.

– Эдит, если мы сильно опоздаем, нам не заплатят за сегодняшний день.

– Я принесла еду, ты же видишь.

– А завтра?

– Не знаю, но сегодня я не пойду.

Я была не в состоянии петь в пивной Лулу после того, как увидела «Джернис».

– Мне нужно выучить три песни до завтра. К тому же надо довязать свитер, иначе выступать будет не в чем.

– В приличных заведениях не выступают в свитерах!

Симона была права в своих многочисленных сомнениях, помню, она возражала против всего: того, что выступать только в пятницу, что мы потеряем работу у Лулу, а новой не будет, что меня заставят петь черт-те что, что я не успею довязать свитер…

– Если буду болтать, то точно не успею. Читай мне песню вслух, пока я буду вязать.

– Кушать хочется…

– Давай поедим и примемся за работу. Я должна выступить и получить оплату хотя бы за один день!

Но подругу все терзали сомнения:

– Сколько тебе должны заплатить?

– Не знаю…

– Ничего себе! А если то, что тебе сегодня дали на туфли и еду, и будет оплатой?

– Завтра спрошу, но этот Лепле показался мне хорошим человеком.

– Все они хорошие, пока не надо платить…

Но когда мы уже поели, я принялась вязать свитер, а Симона читать текст песни, чтобы выучить ее, она вдруг расплакалась.

– Что?

– А куда денусь я? Без тебя, тем более после прогула, Лулу меня выгонит. На улице в одиночку тоже нельзя. И Альберту я не нужна…

– Симона, мы же сестры, ты всегда это твердила. Мы всегда будем вместе. Если я буду работать в таком кабаре, то заработка наверняка хватит, чтобы жить вдвоем. Будешь просто рядом со мной. Помогай, не то и правда не успею.

Песни я выучила, все же память всегда была хорошей. На следующий день встал вопрос, идти ли со мной на репетицию Симоне.

– Конечно, идти!

Кабаре произвело на Симону огромное впечатление, там моя подруга разговаривала шепотом и уже ни в чем не сомневалась.

А на меня произвело впечатление другое.

В кабаре нас, вернее, меня явно ждала Ивонн Балле. Ее узнала Симона, тут же принявшаяся дергать меня за рукав и шипеть:

– Это ее портрет на афише в «Паласе»! И у «Казино де Пари»!

Красивая женщина о чем-то беседовала с Лепле. Тот кивнул нам, приветствуя, и так же кивком показал, чтобы я шла к роялю и занималась делом. Пришлось подчиниться, тем более Жак Юремер уже наигрывал какую-то мелодию. Симона тихонько присела в уголке, не спуская глаз с Ивонн. Видеть воочию ту, что ты видела на афишах роскошного казино, конечно, заманчиво. Я решила, что Лепле пригласил в свое кабаре и Ивонн. Неужели я буду петь с ней на одной сцене?!

Хорошо, что Юремер сразу занял меня делом, иначе я просто не смогла бы выдавить из себя ни звука.

– Какую из песен ты выучила?

– Все три.

– С какой начнем?

– Мне все равно.

– Тогда с «Девчонок». Слушай, вот это мелодия.

Он начал наигрывать, я постепенно стала подпевать, его игра все усложнялась, ведь я не привыкла к нормальному аккомпанементу, на банджо мы просто играли мелодию песни, которую пели. Жаку пришлось проделать это же и на рояле. На мое счастье, он был сообразителен и сразу понял, что я умею, а чего нет.

– Тебе нужно выучить нотную грамоту.

– Чего?

– Чтобы уметь петь по нотам и играть на рояле.

С чего я заупрямилась, не знаю.

– Лучше на аккордеоне, это более подходящий инструмент для парижских улиц.

Юремер хмыкнул:

– Знаешь, в этом что-то есть! Луи, может ей и правда подыграть на аккордеоне?