Эдит Пиаф. Жизнь, рассказанная ею самой

Из моих прежних друзей остались, пожалуй, только Маргерит Моно, Жак Буржа и Рене Гетта. С Жаком Буржа мы виделись уже нечасто, хотя я его очень любила. Он присылал мне книги, которые я клялась прочесть, но всегда откладывала на потом. Осознав это, Жак перестал навязывать мне программу чтения.

С Маргерит дружба началась, когда я «украла» «Легионера» у Аннет Лажон, они обе простили мне такую вольность, а потом Маргерит написала для меня множество песен. Да что говорить, все прекрасно знают, как много песен этой замечательной женщины я исполнила! Раймону нравилась наша дружба, потому что Маргерит нравились тексты самого Ассо и она стала писать к ним музыку. О, какое получилось замечательное трио – Раймон писал текст, Маргерит музыку, а я все это исполняла!

Со мной пыталась связаться Симона, которой надоело работать какой-то укладчицей. Бывшая подруга мечтала вернуться ко мне под бок, чтобы развлекаться. По рассказам Симоны получалось, что она была в моей жизни всегда, даже тогда, когда ее в действительности быть не могло. Раймон ее просто ненавидел и ни за что бы не допустил, чтобы Симона отправилась со мной на гастроли. Отсутствие всех прежних друзей с улицы было одним из его жестких условий!

Она рассказывала о Раймоне и наших с ним отношениях так, словно подслушивала или подглядывала из соседней комнаты. Когда я однажды узнала, какие глупости выдумывает Симона, я просто взъярилась! Это ложь, что я тайно проводила ее в зал для репетиций, чтобы не Раймон, а Симона высказала свое мнение о прозвучавшей песне, что жаловалась ей на Ассо, на то, что тот сует нос во все мои дела, что она, Симона, была рядом со мной во время успеха в «АВС». Не было Симоны рядом, она жила своей жизнью и вот теперь захотела снова вернуться в мою.

Может, и вернулась бы тогда, но Раймон не зря так опекал меня, он не допустил больше наших встреч. И пока Ассо был рядом со мной, Симоны не было, ни тайно рыдавшей в пустом зале (зал «АВС» во время генеральной репетиции не бывает пустым, она об этом просто не знала, к тому же в пустом зале человек куда более заметен, чем в полном), ни в нашем с Раймоном номере в «Альсине». Мы пару раз встречались в кафе, когда Ассо уезжал по делам, но это ни к чему не привело, моя подруга была уже очень далека от меня, или я от нее.

Ассо не просто терпеть не мог моих бывших приятелей и в первую очередь Симону, но и кричал:

– Твои «друзья» нагло пользуются тобой! Они способны испачкать все, на что только смотрят! Я не решусь подать руку кому-либо из них, опасаясь заразиться этой проказой!

Я пыталась доказать Раймону, что нас с Симоной связывает нечто большее, чем простое приятельство, мы вместе недоедали, делили одну юбку на двоих, поддерживали друг дружку в самые трудные нищие годы, это столь дорогого стоит, что теперь я не могу отказаться делить с Симоной то, что у меня есть.

– У тебя пока ничего нет! Но когда будет, клянусь, пока я жив и рядом с тобой, эта женщина не подойдет к тебе ближе, чем на десять шагов. Эдит, она словно рыба-прилипала прицепилась к тебе, не желая ничего зарабатывать сама. Почему вы делили все пополам, если ты пела, а она всего лишь была рядом?

Я кричала:

– Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, потому что никогда не видел такой жизни! Мы делили все пополам, потому что иначе нельзя. Пойми, там, на дне, нельзя быть одиноким или считать: это мое, а это твое! Там нужна чья-то помощь и поддержка, даже если она выражается просто в добром слове утром или совместно пропущенном стаканчике вечером.

– Эдит, ты уже не на дне! И Симона взрослая, она вполне способна зарабатывать сама, пусть строит свою жизнь. Ну, хочешь, мы и ей, как твоей матери, назначим небольшую ренту? Будешь зарабатывать больше – повысим.

– Я не откупаюсь от друзей!

И тут Раймон взорвался:

– Какая она тебе подруга?! Ты хоть знаешь, сколько гадостей она наговаривает за твоей спиной?

– Какие гадости?

– Все, что свалили на тебя газетчики после смерти Лепле, что ты выдала своих приятелей, рассказав, кто из них чем занимается, в действительности сделала твоя подруга. Но газетчикам сказала, что выдала ты.

– Ты хочешь сказать, что Симона рассказала в полиции об Андре, Альберте и других?

Ассо был мрачен.

– Да. Неужели ты не понимаешь, что ты ей нужна как источник существования, что она все время тянет тебя на дно?

Я не поверила Раймону. К сожалению, позже мне пришлось убедиться в его правоте. Симона принесла мне много вреда и еще немало принесет, я привыкла выбалтывать ей все, что накипело, особенно после выпивки, а ты знаешь, что я этим временами злоупотребляю, все об этом знают. Симона все это запоминала и потом пересказывала на свой лад, многое прибавляя, приписывая мне слова, которых я не произносила и не могла произнести, а себе поступки, которых она никогда не совершала.