Эдит Пиаф. Жизнь, рассказанная ею самой

И вдруг Сердан… Я даже не могу выразить, что чувствовала в эти первые недели, когда после нескольких весьма целомудренных встреч (двое парижан в Нью-Йорке, которым тяжело покорить Америку, не больше) он улетел. Встретимся ли когда-нибудь? Мы ни слова не сказали о возможной встрече в будущем. Да и вообще, ни слова о своих чувствах.

Американцы не могли не почувствовать чего-то этакого, когда я пела «Жизнь в розовом свете». Пусть английский текст не совпадал с оригиналом, в песне очень трудно передать на чужом языке весь смысл начального текста, но я пела одни слова, а душой при этом повторяла те, которые написала сама (текст мой!):

… в сердце крупица счастья,
Знаю я ей причину…

Знала и молчала. Такого еще не бывало, я была влюблена по уши, но берегла эту любовь, как великую тайну. Вот теперь это действительно была любовь, а не очередная влюбленность. Никого, даже дорогого Баррье пускать в эту тайну не хотелось. Это была тайна и от Марселя тоже, я не собиралась навязываться ему, писать, звонить, куда-то приглашать, вернувшись в Париж. Хотя с любым другим мужчиной так и поступила бы. Если мне кто-то нравился, я вела себя по-хозяйски, мало интересуясь не только тем, может ли человек, но и тем, хочет ли. Жена? Неважно, потерпит, все равно влюбленность ненадолго. Да я просто не задумывалась по поводу чьего-то недовольства, хотя не раз оказывалась в не слишком приятной ситуации.

Очередная влюбленность давала всплеск эмоций и эмоциональный подъем в песнях, чего же лучше? Но я так же быстро охладевала. Если мой визави изначально был холоден (такое бывало часто) и лишь разыгрывал влюбленность, то все проходило без обид. Раймон Ассо обиделся не на мою женскую измену, а на то, что нашла другого наставника. Если человек действительно меня любил, как Ив Монтан, то он еще долго мог страдать, но меня это уже не задевало, такая любовь больше не дарила минуты взлета и повисала гирей на крыльях моих песен. Те, кто меня понимал, получив отставку, удалялись спокойно.

Но с Марселем все иначе, с самого начала иначе. Дело не в пивной с вареной говядиной, а в отношениях. Он ничего не обещал, а я ничего не просила, только знала, что, если позовет – пойду хоть на край земли, пойду просто так, потому что он – это он. А еще чувствовала, что он никогда не обидит. Никогда.

Втайне надеялась, что Марсель вернется, хотя никакой договоренности не было, просто при прощании он сказал:

– До встречи…

Сердан вернулся. Узнав, что он прилетает на бой с Рочем в «Медисон Сквер Гарден», я почувствовала, как сердце замерло от сладкого предчувствия. Понимала, что необходимый бой, открывающий Марселю путь на чемпионат мира, предстоит трудный, у Сердана молодой, сильный соперник, все понимала, но какая женщина не позволила бы на моем месте втайне надеяться, что существует еще одна причина прилета боксера в Америку? Конечно, эта мысль возвращалась снова и снова: Марсель тоже ищет встречи со мной.

У меня успешные выступления в «Версале», к моменту его прилета я уже покорила американскую публику и могла этим похвастать, могла гордиться хорошо выполненной работой. Только перед кем? Марсель прилетел, но мне не звонил. Можно бы обидеться, заставить себя забыть человека со стальными кулаками, убедить себя, что у него, кроме этих кулаков, ничего и нет, что он ест в американских забегаловках, только и знает, что молотить кого-то по лицу, и читает всякий хлам. Но сердце говорило другое: кулаки не главное, у Марселя есть доброе, нежное сердце, завоевать которое мне очень хотелось, кулаками молотит, потому что такова его работа, если в этом есть злость, то только спортивная, и я сама не так уж давно читала хлам.

Может, подсказать ему, что именно лучше прочитать? Его тренер-менеджер Рупп явно не из знатоков мировой литературы. О, какая это была сладкая и удачная мысль! Я нашла повод для встречи, вернее, нашла, чем оправдать свой первый шаг. Быстренько набросав список книг, схватила трубку телефона. Можно бы попросить Луи Баррье, он все легко организовывал, но я почему-то чувствовала, что должна сама, в случае с Марселем должна все сама.

– Эдит, как хорошо, что ты позвонила! Я не мог разыскать, где ты живешь, ты не в отеле? Мы можем встретиться?

Я чуть не заплакала, список книг не понадобился, вернее, в тот день не понадобился, он пригодился потом, с моей помощью Сердан действительно начал читать серьезную литературу, только, помня собственный опыт, я не диктовала и не навязывала, просто говорила, что книга стоит того, чтобы быть прочитанной.

Конечно, я согласилась встретиться, едва сдержавшись, чтобы не закричать:

– Согласна!