Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Первое впечатление от спектакля наших американских гостей – безукоризненная классическая техника, которой блестяще владеют артисты. Видимо, это результат серьезной школы классического танца, прививаемой артистам американского балета их руководителем Джорджем Баланчином. Кстати, он является воспитанником русской школы классического танца и окончил Ленинградское хореографическое училище. <…>

Эти положительные качества особенно чувствуются в балете «Серенада», музыка Чайковского, поставленном в традициях классической романтики. «Серенада» – красивое зрелище, отличающееся свежим балетмейстерским почерком и оригинальной хореографической лексикой. Творческая фантазия Баланчина проявляется здесь с особой силой. <…>

Руководитель американского балета Д. Баланчин отказывается от практики выделения и выпячивания «звезд» в своей труппе. Поэтому мы и не даем оценки отдельным крупным мастерам танца. Этот принцип, по моему композиторскому мнению, заслуживает внимания. Музыка в балете беспрерывно течет, сохраняя логику ее развития. Д. Баланчин в своей творческой практике придерживается принципа бессюжетности. Советским художникам и зрителям чужд этот принцип. Без идеи, без сюжета не может быть подлинного эмоционального искусства.

Москвичи так же радушно встретили первый спектакль наших гостей из США, как горячо и радушно американцы встречают у себя в эти дни балет Большого театра[253].

Суриц, которая также писала о гастролях «Нью-Йорк Сити балета» для советского журнала «Театр», заметила, что рецензия Хачатуряна писалась под строгим надзором. Неписаные правила для критиков подразумевали бесспорное верховенство официальной идеологии, согласно которой ничто не может быть лучше советского продукта, а успех у кого-то извне должен объясняться былым русским влиянием. «Конечно, “Правда” первой дала сигнал всем остальным газетам и критикам, чтобы они знали, что им следует писать», – заметила Суриц [Souritz 2011: 53]. Тем не менее Хачатурян все же отклонился от сценария некоторое время спустя, когда его процитировали в журнале «Тайм» в рамках дебатов с Джорджем Баланчиным. Высказывая свой гнев в адрес Якобсона за редактирование партитуры «Спартака», Хачатурян предположил, что если бы хореографию для «Спартака» создал Баланчин, она не была бы столь неудачной. Баланчин якобы возразил, что в «Спартаке», как и преимущественно в современном советском балете в целом, внимание чрезмерно акцентировано на сюжете и декорациях в ущерб пантомиме и музыке, вследствие чего этот балет якобы был безнадежен с самого начала[254].