Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления

Удивительно, но именно на борту корабля Якобсон впервые продемонстрировал свои танцевальные таланты. Он был единственным мальчиком, который присоединился на палубе к выступлению девочек. Пусть все это было только для развлечения, но Якобсон танцевал и выступал. К сентябрю 1920 года «Йомей Мару» подошел к побережью Соединенных Штатов и пришвартовался в бухте Сан-Франциско. Детей доставили на берег и три дня водили с экскурсией по городу. В программу вошел и приветственный концерт в городском концертном зале с певцами, акробатами, народными танцами, в том числе казачьими плясками. В ответ девочки колонии тоже выступили с хором и оркестром. В официальных отчетах сотрудников колонии говорилось о «необычайном» гостеприимстве города. Каждый день, проведенный там, был наполнен развлечениями: поездка в парк «Золотые ворота», зоопарк, хот-доги и мороженое. Кажется, что детей не просто чествовали в связи с тем, что они выжили, – они стали символом победы гуманизма над политической идеологией и даже над международными конфликтами.

Через месяц юные скитальцы прибыли в Нью-Йорк, второй из двух американских городов, в которых они побывали. Там их присутствие всколыхнуло антикоммунистические настроения. В Мэдисон-сквер-гарден для детей был запланирован грандиозный прием с музыкантами, танцорами, церковными хорами и 16 тысячами русских, украинских, армянских, грузинских и молдавских зрителей. Русский пианист, анархист, большевик и (как указала белая оппозиция) еврей Александр Браиловский, живший в то время в Нью-Йорке, внезапно отклонился от намеченной речи и разразился политической тирадой, в которой обвинил официальных организаторов мероприятия и Американский Красный Крест в империализме и сотрудничестве с Госдепартаментом США. Он утверждал, что Красный Крест держал петроградских детей в заложниках и обращался с ними жестоко. Публика Мэдисон-сквер разделилась на сторонников красных и белых, началась свара. Тогда на сцену вышли двое молодых людей. Юноша лет восемнадцати и девушка лет шестнадцати рассказали публике, что Красный Крест фактически спас им жизнь. Затем, как сообщалось в прессе, дети и сотрудники Красного Креста парами прошлись между рядами под бурные аплодисменты публики. Однако политическая напряженность сохранялась, и на следующий день сотрудники Министерства юстиции США поднялись на борт «Йомей Мару» в поисках коммунистической литературы. Поскольку сотрудники не знали русского, то они приняли за подрывную литературу и сожгли единственные книги на борту – подаренное эмигрантами собрание русских классиков в кожаном переплете [Miller Е 1965: 194–195, 212]. Разумеется, все эти остро драматические события оказывали влияние на Якобсона. Он был не просто ребенком, пережившим войну. Во время войны он оказался внутри большого коллектива, немаловажную роль для которого сыграло искусство, оказался спасен благодаря противнику, чье великодушие стала оспаривать его собственная родина.

Из Нью-Йорка корабль вновь отправился в путь через Атлантический океан. Из-за политической ситуации судно не смогло зайти в порт в Бресте во Франции, куда планировали попасть сотрудники Красного Креста. Так что группа, осторожно проследовав через сильно заминированный Кильский канал, в ноябре 1920 года прибыла в Финляндию. Корабль бросил якорь в Хель-синкоском порту, и представители Красного Креста обратились к финским властям. Однако те, заставив скитальцев ожидать целых пять дней, запретили сойти на берег такому количеству русских. В конце концов Красный Крест получил разрешение на высадку детей в Выборге, откуда еще нужно было ехать на поезде. Дети прошли 11 километров по лесу и остановились в финском санатории «Халила» – элитном медицинском комплексе для лечения туберкулеза, построенном Николаем II незадолго до революции. Но поскольку граница между Россией и Финляндией была сдвинута, этот лечебный комплекс так и не вошел в эксплуатацию[68].