Эффект жизни

Сообразив, что последняя фраза относилась к ней, Натали решила, что проверять сегодня силу действия символа без учебника чревато большими неприятностями. Лучше не рисковать. Она положила рюкзак на колени и открыла главное отделение. То, что она там обнаружила, повергло ее в ступор. Из бумажного пакета вывалилась булочка, крем размазался по тетрадке, портфелю и мишкиному животу. Натали, сморщив лицо и стиснув зубы, молча смотрела внутрь рюкзака. Понимая, что время уходит и учительница в любой момент может заподозрить неладное, она собралась было вытереть крем мишкой, а потом на перемене помыть его в туалете. Но не смогла решиться на это.

«Я не хочу! Это предательство!»

Она с надеждой посмотрела на потолок и представила, как его белый свод трескается, штукатурка сыпется на голову и плечи белой крошкой, как на вытянутую руку, прямо на ладонь, приземляется тонкая хрупкая пластинка. Натали зачарованно разглядывает ее, растирая пальцами в белый порошок, и тут наконец сверху обрушивается бетонная плита, сминающая ее тело своим весом. Поток мыслей чувств и воспоминаний мгновенно обрывается… А потом темнота, и больше ничего.

Евангелина Ахметовна попросила класс открыть тетради и записать тему урока. Раздался шелест страниц, сопровождаемый невнятным шумом от усаживающихся детей — скрипом стульев, шарканьем кроссовок, шелестом одежды.

— Натали, ты долго будешь копаться?

Женщина шагнула между короткими тонконогими партами, похожими на маленькие спасательные плоты и, словно обнаружившая тонущего моряка акула, неумолимо приближалась к Натали.

«Думай, думай, думай!»

Но ничего не приходило в голову Натали и она, безропотно раскрыв портфель, показала его Евангелине.

— Что у тебя стряслось? — учительница заглянула в раскрытый ранец. — Ох, да. Как же ты так умудрилась? Давай я аккуратно все выну, чтобы больше ничего не измазалось.

Натали кожей почувствовала легкое покалывание, знакомое и очень тревожное. Так и есть! Вокруг Евангелины уже клубились серые сгустки воздушной субстанции. Лицо ее заострилось, кожа потемнела — она больше не была тем человеком, который вошел в класс десять минут назад. Внешне это было не так заметно, но внутри нее, Натали уже знала, спряталось иное, злое существо. Клубы тьмы нависли над оконными рамами, сглаживая их ровные линии, над головами учеников, и только над Эвелиной воздух был чистым. Темная взвесь вылезала из углов, из-под учительского стола и двери, стелилась, рассеиваясь по полу, концентрировалась разводами на потолке. Потом все внезапно исчезло, но девочка была уверена: окружающие люди каким-то образом изменились.

Евангелина Ахметовна стала доставать испачканные вещи из портфеля. Дети замерли, уставившись пятнадцатью жадными до зрелищ парами глаз на происходящее действо. Женщина, неумело скрывая брезгливость, двумя пальцами, если не сказать — ногтями, накрашенными в светло-голубой цвет, вынула сладкую расплющенную булочку и пакет, затем настала очередь медведя.

«Не надо, только не при всех, пожалуйста!»

Ей казалось, что именно сейчас случится то событие, на которое копилась темная сила весь день, и это станет точкой невозврата, после которой все плохое пойдет по нарастающей.

Со всех сторон послышался шепот, самые любопытные и смелые привстали с мест, чтобы все хорошенько разглядеть. Евангелина, уже взявшись за медведя, резко скомандовала:

— Сели все за парты. Открыли учебники, нашли там четырнадцатый параграф и начали его изучать. Через пять минут начну спрашивать.

Дети немедленно уселись и зашелестели страницами, однако большинство глаз то и дело украдкой посматривали в сторону Евангелины. Она вынула из рюкзака плюшевого медведя.

— Игрушку свою испачкала.

Приподняв медведя, женщина продемонстрировала его классу, вертя его так и эдак у себя перед лицом.

«Она увидит разрезанную лапу…»

Натали запаниковала. Ничего хорошего из этого выйти не могло. Она была уверена: разрез на лапе — это след, ведущий к ее самому сокровенному секрету, ее уязвимое место, то, чем они обязательно воспользуются. Это дверь, которую она неразумно оставила открытой. Злые силы отыскивали дыры в ее обороне, и с каждым разом они становились все коварнее и изощреннее. И она не знала, сколько она еще сможет продержаться.

«Когда же все это закончится?»

Евангелина обнаружила дыру на лапе, недоуменно скривила губы и задумалась. Позади нее раздался детский голос, сдобренный ехидными нотками.

— Просто Натали грибами медведя не накормила, вот он ее булочку и схавал.

Это сказал Данил, пухлый парень с толстыми губами. Он заговорщически глянул на своего друга Ивана, стараясь определить по его реакции, нравится тому шутка или нет. Лицо Ивана растянулось в одобрительной улыбке. Сделав глуповатую мину, он с деланным простодушием заявил:

— Евангелина Ахметовна, может быть, Натали еще поищет грибы под партой и накормит своего медведя, а то я опасаюсь за свою булочку — вдруг он и ее съест.