Ефим Сегал, контуженый сержант

– Старший по чину! – жирным смехом рассмеялся повар. – Иди, иди! У меня свое начальство, повыше тебя!

«Это смелость шавки из-за спины хозяина, не иначе, – думал с возмущением Ефим, покинув кухню в полном смысле слова не солоно хлебавши. – Надо проверить!»

Придя в караульное помещение, он осторожно разговорился с солдатом, только что сменившимся на посту у майора Спиркина.

– Как прошло дежурство? – спросил вроде бы для порядка.

– Обыкновенно. Особых происшествий не было, ежели не считать два выбитых стекла в майоровом дому.

– Кто их разбил?

– Гуляли там, выпивали, песни орали, ну и навеселе кто-то шарахнул по стеклам…

– Кто же гостил у майора?

– И военные, и штатские, женского полу, конечно…

– А кто вам разрешает пропускать к начальнику части посторонних лиц?

Солдат хитро улыбнулся:

– Кто разрешает!.. Он приказывает – мы пропускаем. Не первый раз… У майора такие гулянки то и дело, повар носит туда и жареное, и пареное, водочки тоже хватает… Знай, гуляй себе да погуливай. Кому война, а кому…

– А что за женщины бывают на гулянках?

Пожилой караульный с сожалением посмотрел на Ефима.

– Извините, товарищ сержант, вы вроде взрослый, а спрашиваете, как дите малое… Какие?.. Известно какие – и вдовые, и солдатки, и девки – всякие…

– И что же они, ночевать остаются у майора?

– Нет, Богу молиться… – с притворным простодушием отозвался солдат.

Ефим тут же направился к парторгу и выложил ему все, как есть. Тот его выслушал, но ничуть не возмутился, даже не удивился.

– Может это и правда, – произнес тоном, не оставлявшим сомнения, что ему известно куда больше. – Но, – резюмировал после паузы, – правда правдой, а дело делом.

– Как вас понимать, товарищ парторг?

– Как хочешь, так и понимай. Советую помалкивать… А то…

– А то что?

– Угодишь прямиком в штрафную роту, вот что!

– Эх, товарищ парторг, – с досадой вырвалось у Ефима, – и это говорите вы, полпред ленинской партии, глаза партии в нашем подразделении.

Парторг пренебрежительно посмотрел на него:

– Ты беспартийный и в партийные дела нос не суй. Как бы не прищемили!

Ефим ушел ни с чем. «Нет, дальше так продолжаться не может, – упрямо решил он, – ликвидирую пост у дома майора. И шабаш! Что будет – то будет!»

И пошел к майору. Стоящие на посту солдаты без звука пропустили своего начальника в дом. Ефим постучал в дверь.

– Кто? – ответил не сразу хриплый голос.

– Начальник караула, сержант Сегал.

– Погоди маленько.

Ефим ждал минут пять.

– Входи!

Ефим переступил порог. В ноздри резко ударил запах водки, квашеной капусты, чего-то жареного, густого табачного дыма… Майор сидел за столом. Глядел мутно, исподлобья. Прямые, свалявшиеся черные волосы низко падали на покатый лоб. Скуластое лицо – отекшее, мятое, в зубах – потухшая папироска.

– Чего это тебя принесло ко мне ни свет ни заря? – оскалился он. – Что-то не припомню, чтобы я тебя вызывал.

– Сейчас около десяти, товарищ майор, – вежливо заметил Ефим. – А явился я к вам по серьезному делу, хоть и без вызова.

Тусклые глаза Спиркина вяло остановились на Ефиме.

– Какое еще там дело может быть у тебя, у караульного, к командиру части? Занятно… – усмехнулся криво, – ну, давай, выкладывай!

– Товарищ майор, – Ефим приступил к главному без обиняков, – в караульной службе не хватает половины личного состава. Солдаты стоят на посту по четыре-пять часов, вместо двух, положенных по уставу.

– При чем тут я? – оборвал майор.

– У вашего дома – круглосуточный пост. Я хотел просить вас как-нибуць обойтись без него. Другого выхода нет! Да и…

– Молчать!!! – Майор вскочил со стула, белесые глаза его налились кровью. Он так хватил кулаком по столу, что стоявший на краю стакан высоко подскочил, описал в воздухе дугу и вдребезги разбился об пол. – Что?! Что ты сказал, паскуда?! Расстреляю! Вон! Вон! Под арест!.. Я тебе покажу… твою мать! Ты у меня запляшешь, черномазый щенок!..

Ефим не испугался, только подобрался весь внутри, готовясь к отпору, чего бы ему это ни стоило.

– Крру-у-гом! – хрипло, брызжа слюной, скомандовал Спиркин. – Ша-аагом вон!..

Ефим выполнил команду. Меж лопаток вроде бы щипал морозец: он ждал выстрела в спину. Но выстрела не последовало… Последовал десятисуточный арест в холодном полуподвале. Десять дней и ночей тянулись для Ефима одной сплошной ночью. Он мерз, голодал, воевал с крысами. На одиннадцатый день его освободили, вызвали в штаб, сообщили: вы отстранены от должности, отчислены из части.

– Вот тебе пакет, Сегал, – сказал начштаба, – ступай в Каменку, там 18-й запасной полк. Отдашь пакет кому указано на конверте. Туда километров десять, дорогу найдешь. – И вдруг добавил: – Иди, блаженный, доигрался…

Ефим взял пакет и так выразительно посмотрел на начальника штаба, что тот немного смутился.

– Удачи тебе, сержант, – сказал неестественно дружески.

Ефим быстро собрал свой незатейливый солдатский скарб, оставил хозяйке, у которой квартировал, кусок мыла и две пачки пшенного концентрата, расспросил, как короче пройти в Каменку, и отправился в путь.