Эго и архетип

…символизм мандалы имеет ясно выраженную тенденцию к сосредоточению всех архетипов в общем центре; она сопоставима с отношениями всех сознательных содержаний к эго… Мандалу, вероятно, можно рассматривать как отражение эгоцентрической природы сознания, хотя эта точка зрения будет иметь под собой основание только тогда, когда удастся доказать, что бессознательное составляет вторичный феномен. Но бессознательное, несомненно, имеет более древнее происхождение, чем сознание, и поэтому эгоцентризм сознания вполне можно назвать отражением или имитацией «самостной центрированности бессознательного»[179].

К этой формулировке мы могли бы добавить, что, если эгоцентризм — это подражание эго Самости, тогда при сознательном принятии этой тенденции эго осознает предмет своего подражания, а именно сверхличный центр и объединяющую индивидуальность, Самость.

По моему опыту в основе почти всех психологических проблем лежит неудовлетворительное отношение к своему стремлению к индивидуальности. Процесс исцеления часто включает в себя принятие того, что называют эгоизмом, стремлением к власти или аутоэротизмом. Большинству пациентов, проходящих психотерапию, необходимо научиться более эффективно использовать свой эгоизм и личную власть; им следует брать на себя ответственность за то, что они являются средоточием власти и эффективной деятельности.

Так называемое эгоистическое, или эгоцентричное, поведение, выражающееся в предъявлении требований к другим людям, не имеет ничего общего с эффективной самостной центрированностью, или сознательной индивидуальностью. Мы требуем от других только то, что не можем дать себе сами. При отсутствии достаточного самолюбия или чувства достоинства наша потребность бессознательно проявляется в тактике принуждения по отношению к другим. Принуждение нередко скрывается за маской добродетели, любви и альтруизма. Такой бессознательный эгоизм неэффективен и разрушителен по отношению к себе и другим. Он не достигает своей цели, потому что слеп и не сознает себя.

Самолюбие необходимо не искоренять, что невозможно, а сочетать его с сознанием, обеспечивая таким образом его эффективность. Все факты биологии и психологии свидетельствуют о том, что каждый отдельный живой организм эгоцентричен до глубины души. Единственным переменным фактором является лишь степень осознанности, которая сопутствует этому.

Широко распространенное употребление фрейдистского термина «нарциссизм» служит прекрасным примером неправильного понимания любви к себе. Миф о Нарциссе предполагает нечто совершенно отличное от избытка любви к себе. Нарцисс был юношей, который отверг всех желающих получить его любовь. В отместку Немезида устроила так, что он влюбился в собственное отражение в воде и умер в отчаянии от невозможности обладать объектом своей любви.

Нарцисс олицетворяет отчужденное эго, которое не способно любить, то есть проявить интерес к жизни и направить поток либидо на нее, поскольку оно еще не установило связь с самим собой. Влюбленность в отраженный образ самого себя может означать только то, что человек еще не владеет собой. Нарцисс стремится соединиться с собой именно потому, что он отчужден от собственного бытия.

С замечательной ясностью эту мысль выразил Платон в «Диалогах»: мы любим то и тоскуем о том, чего нам не хватает. Таким образом, в своем исходном мифологическом понимании нарциссизм предполагал не бесполезный избыток любви к себе, а нечто прямо противоположное, удрученное состояние тоски по еще не существующему обладанию собой. Решение проблемы Нарцисса состоит в осуществлении любви к себе, а не в отречении от нее. Здесь имеет место распространенная ошибка морализирующего эго, которое старается создать любящую личность через искоренение любви к себе. Это глубокая психологическая ошибка, которая приводит лишь к расщеплению в психике. Удовлетворенное самолюбие является необходимым условием для подлинной любви к любому объекту и формирования потока психической энергии вообще.