Его забрал лес

Потому что она и сама во всё это не верит. Но, как и многие в Великолесье, то ли боится правды, то ли скрывает её. Кого может так сильно опасаться Ферзен, что не выдаёт властям? Или дело не в страхе, а в звериной жестокости ратиславцев? Для них крепостные девки – не люди. Они наказывают их, продают, как скот. Клара пусть и лойтурка, но всё же большую часть жизни прожила в Курганово. Вряд ли стоит ожидать от неё иного.

Ваня, правивший лодкой, напомнил нам о приближающемся заходе солнца. В темноте осмотреть камень не получится, да и возвращаться по реке будет нелегко, поэтому мы решили поторопиться.

Оставив Клару, я обошёл белокаменную беседку и огляделся. За поредевшими кустами и деревьями показался большой, почти как Камушек, валун.

К нему явно ходили куда реже, чем к беседке, поэтому он зарос кустарником и жёлтой сухой травой.

Пришлось утаптывать её, чтобы лучше разглядеть поверхность. Дождь, ветер и время обошлись с камнем на острове куда беспощаднее, чем с его братом на перекрёстке. Я присел, оглядывая его у самой земли, и только там заметил выглядывавший кусочек узора.

С одной стороны валун обступил колючий кустарник так плотно, что было не пролезть. Вместе с Ваней мы расчистили заросли.

И там, скрытая ото всех, обнаружилась неровная дыра, окружённая знакомыми мне символами со всех сторон. Камень оказался полым внутри.

И пусть хотелось надеяться на лучшее, я знал, что найду, когда решил засунуть в дыру голову.

– Господин, – опасливо позвал меня Ваня. – Может, ну его? Нехорошие эти домовины в лесу…

– То есть ты и сам понимаешь, что это не просто камень, а тоже домовина? – обрадовался я.

– Понимать-то понимаю, но…

Внутри вдруг что-то ухнуло, и прямо мне в лицо ударил чёрный смерч. Я отпрянул, упал. Ваня закричал. Я, кажется, тоже закричал, а где-то со стороны беседки закричала Клара.

А густое смоляное облако вдруг раскололось на десятки осколков, и над заснеженным островом полетели чёрные бабочки. Бабочки в начале зимы, в морозы! Они, точно огромные хлопья пепла, вились над снегом, некоторые из них падали в сугробы и трепыхали крылышками, но большинство взвилось над рекой и полетело над водой.

Мы с Ваней долго смотрели им вслед, пытаясь отдышаться. Это было глупо, что два взрослых мужчины испугались безобидных бабочек, но как можно было ожидать увидеть их в такое время?

– Что случилось? Мишель?! – раздался голос Клары.

– У нас всё хорошо. А вы почему кричали?

– Потому что вы кричали. А вы почему кричали?

Мы с Ваней переглянулись.

– Тут мертвец! – выкрикнул я, не подумав. Всё было лучше, чем признаваться в конфузе с бабочками.

Пришлось заглянуть в дыру. На нашу с Ваней удачу, там лежали человеческие кости.

Мы погрузили останки в лодку. От девушки остались только кости и коса. Скелет, очевидно, лежал под камнем давно. Не разбираюсь в степенях разложения, попозже расспрошу доктора, но подозреваю, что умерла несчастная даже не в этом году.

Нужно составить список пропавших и убитых девушек.

По дороге назад Ваня без конца охал и ахал, и между нами произошёл странный диалог.

– Это всё Лесная Княжна, – повторял он. – Она гневается на нас. Зачем граф лезет? Вот зачем?!

– За что она гневается? – перебил я его жалобы.

Как ни странно, но мой вопрос застал его врасплох.

– То есть?

– За что Лесная Княжна убивает девушек?

– Так за то, что мы в лес идём. – Кмет испуганно бегал глазами по берегу, точно ожидая прямо сейчас увидеть эту мифическую Лесную Княжну. – С тех пор как граф здесь появился, Лесная Княжна и не даёт покоя местным. Уж мы её сколько раз убивали…

Услышанное повергло меня в шок. Я пытался разузнать подробности, но Клара пребывала в крайнем унынии, а кмет отказывался говорить.

– Ничего. Так, чепуха…

И тут он ляпнул уже известную, надоевшую мне до зубного скрежета отговорку:

– Это всё волки.

Тогда-то я и вспылил, и раскричался так, что Клара не выдержала и жалобно попросила меня замолчать.

Но меня было уже не остановить.

И когда мы вернулись в Курганово, нас, как назло, встретил Пахомыч, а с ним несколько крепостных, которых я не знаю по именам, но помню в лицо. На пристани в тот день было достаточно людно, и зрителей собралось немало. А сцена для них разыгралась драматичная.

– Пахомыч! – закричал я. – Забирай подарок для доктора Остермана.

От клокочущего бешенства я так разошёлся, что почти на ходу выпрыгнул из лодки. Меня до сих пор колотило от злости, и я не мог сдержать себя.

– Волки погрызли девушку. Да-да, волки! Вы же тут всех за дураков держите?!

– О чём вы, барин? – Пахомыч смотрел мрачно, бегал взглядом с меня на лодку, пока Ваня помогал Кларе сойти на берег.

А народ, привлечённый моим шумом, явно навострил уши. Но меня это не остановило. Я наклонился к лодке, вытащил мешок с костями и (каюсь, сдурил) слишком уж сильно бросил его на пристань. Раздался хруст.

– Вот! Слышите? Это кости. Мы нашли на Русальем острове ещё одну девушку. Ваши волки, смотрю, даже в укрытие потом тела прячут. Какие в ваших краях умные волки.

– Барин…