Эгоист (дореволюционная орфография)

— Да, вы заперли предо мною дверь салона, — перебилъ ее Густавъ, — и приказали горничной никого не впускать сюда, но я все же не остановился предъ всмъ этимъ и, не взирая на запоры и горничную, проникъ къ вамъ. Я долженъ переговорить съ вами... это необходимо для насъ обоихъ.

— Но я не желаю слушать васъ! — воскликнула Джесси, тщетно стараясь вернуть себ самообладаніе.

— А я желаю быть выслушаннымъ, — возразилъ Густавъ. — Сперва у меня было намреніе послать къ вамъ Фриду въ качеств парламентера, но мн это показалось слишкомъ долгимъ. Она все еще у своего отца.

— У кого?

— У своего отца — моего брата.

Джесси стояла, словно окаменвъ. Это открытіе явилось столь внезапно, что въ первый моментъ она не могла понять его. Только когда Густавъ спросилъ: „Такъ позволите ли вы мн теперь оправдаться?“ — у нея въ душ вспыхнули надежда и счастье. Она дозволила Густаву взять ея руку, посл чего онъ, подведя ее къ дивану, усадивъ ее и самъ свъ возл нея, эаговорилъ:

— Я долженъ покаяться предъ вами, миссъ Клиффордъ, а для того, чтобы все объяснить вамъ, мн необходимо коснуться далекаго прошлаго моего брата. Позже я объясню все подробне, теперь же вы должны узнать лишь то, что можетъ оправ­дать меня.

Густавъ все еще держалъ въ своихъ рукахъ руку молодой двушки, и Джесси вовсе не протестовала противъ этого. Она начала теперь врить въ возможность оправданія.

— Мой братъ перенесъ тяжелыя огорченія въ своей семей­ной жизни, — продолжалъ Густавъ. — Его бракъ, который, какъ казалось, сулилъ полное счастье, закончился ужаснымъ открытіемъ. Онъ увидлъ, что его обманули его жена и ближайшій другъ, и событія этой катастрофы были таковы, что вмст съ гибелью его семьи рухнуло и его вншнее положенiе въ жизни. Онъ не пожелалъ, да и не могъ, дале оставаться на родин и отправился въ Америку. Здсь его приняли ваши родители. Но онъ оставилъ въ Германiи дочь, свое единственное дитя, тогда еще очень-очень маленькое. Въ своемъ гнв и огорченіи противъ всего онъ не желалъ признавать и сво­его ребенка; его дочь осталась у своей матери, которая, получивъ разводъ съ моимъ братомъ, вступила въ бракъ со своимъ возлюбленнымъ.

Густавъ на мгновеніе замолкъ. Все время, пока онъ говорилъ, Джесси слушала его напряженно, затаивъ дыханіе. Затмъ на ея блдномъ и мокромъ отъ слезъ лиц постепенно сталъ появляться румянецъ, который разгорался все боле, по мр того какъ Густавъ снова принялся за свой разсказъ.

— Тогда я находился еще въ университет, — произнесъ онъ, — и не имлъ возможности вступиться за Фриду; вс мои обращенія къ брату по поводу ея оставались безрезультатны, но я не покидалъ своей маленькой племянницы. Глубоко пе­чальна была жизнь бдняжки въ семь, гд она для всхъ являлась помхой. Отчимъ выносилъ ее лишь съ крайнимъ недовольствомъ, мать относилась къ ней съ полнйшимъ равнодушіемъ, почти съ отвращеніемъ; своимъ подростающимъ своднымъ братъямъ и сестрамъ она была совершенно чужда и съ каждымъ годомъ все сильне и сильне чувствовала свое одиночество. Какъ только въ моемъ распоряженіи очутились достаточныя собственнныя средства, я заявилъ о своихъ правахъ надъ нею, какъ дядя; ихъ влолн охотно признали за мною, и я вырвалъ племянницу изъ тхъ ужасныхъ условій ея жизни. Я помстилъ ее въ закрытое учебное заведеніе, и тамъ она оставалась до смерти своей матери. Эта смерть разорвала ту цпь, которая возбуждала въ моемъ брат его огорченіе, и то­гда я ршилъ во что бы то ни стало завоевать его дочери ея права.

— И ради этого вы пріхали сюда, въ Америку? — робко спросила Джесси.

— Да, только ради этого. Я уже раньше длалъ письменно кое какія попытки, но братъ Францъ отвчалъ мн лишь самымъ суровымъ отказомъ. Онъ грозилъ мн прервать всякую переписку со мною, если я хоть разъ еще коснусь этой темы. Тогда я возложилъ всю надежду на личное вмшательство Фриды. Однако выполненіе этого плана казалось почти невоз­можнымъ. Вдь не могъ же я отпустить молодую двушку одну въ далекій путь за океанъ, а если бы она пріхала со мною, то у моего брата могли бы тотчасъ возникнуть подозрнія. Въ это время вслдствіе кончины вашего отца у Франца явилась мысль о привлеченіи къ длу новаго компаньона, и для этого онъ избралъ меня. При другихъ обстоятельствахъ я конечно энергично отклонилъ бы предложеніе ради матеріальныхъ интересовъ бросить отечество, свою профессію, самостоятельность, словомъ все то, что составляло содержаніе всей моей жизни. Однако теперь я увидлъ въ этомъ предуказаніе небеснаго Промысла. Я сдлалъ видъ, что соглашаюсь на предложеніе брата, и похалъ съ Фридой въ Америку. До поры до времени она осталась въ Нью-Іорк, я же нащупывалъ здсь почву, а потомъ подъ чужимъ именемъ ввелъ ее въ отцовскій домъ. Все дальнйшее вы сами знаете. При открытiи истины пришлось выдержать еще послднюю тяжелую борьбу. Разыгралась сцена, грозившая все уничтожить, но въ конц концовъ въ моемъ брат проснулось родительское чувство, и теперь онъ соеди­нился со своимъ ребенкомъ.