Эй, Микки! (СИ)

Все пятнадцать минут, что они едут до дома Микки, Галлагер на него косится, а на светофорах ещё и к рулю поближе наклоняется, чтобы получше рассмотреть лицо Микки, который рассеянно смотрит в своё окно. На Йена он предпочитает внимания не обращать, тот ведёт себя уж слишком странно, а вопросы задавать Микки точно не станет.

— Как спалось? – спрашивает Галлагер вдруг так громко, будто неожиданно оглох.

— Нормально.

— Шторы правда свет не пропускают?

— Правда.

— Круто!

И всё, после этого микроскопического диалога Йена больше не заткнуть. Он тарахтит, как заведённый, не переставая при этом поглядывать на Микки настолько часто, что в один момент он не сдерживается и рявкает:

— Ты меня домой везёшь или на кладбище?

— Извини, – обиженно бубнит тот и оставшиеся два квартала до дома молчит, продолжая, правда, пялиться на Микки.

Его это заёбывает настолько, что, когда они останавливаются напротив его дома, он не сдерживается и, повернувшись к Йену лицом, жёстко спрашивает:

— Что? Что, блядь, такого ты увидел в моей роже?

— В смысле?

— Что ты разглядываешь всю дорогу?

— Ничего я не разглядываю.

— Твою мать, Галлагер, – качает головой Микки. – Я не знаю, что ты напридумывал у себя в башке, но забудь это к хуям. Мне не надо покупать шторы и потом истерично кидать обратно бабло, и покупать мне кофе не надо, и до дома тоже не надо подвозить, если во всё это ты вкладываешь какой-то смысл, понял?

— Да какой смысл? – возмущённо вскидывается Йен.

— Не ебу! – легко перекрикивает его Микки. – Охуенно, если никакого. Я не баба, меня не надо покупать. Хочешь трахать – трахай, пока нас обоих это устраивает. Мы взрослые люди, Галлагер, а не школьники. Не чуди.

Йен не отвечает. Смотрит на дорогу перед собой, постукивая пальцами по рулю, и Микки вздыхает. И как с ним разговаривать? Может, и не стоило так жёстко. Вдруг Мэнди права, в конце концов, она же баба всё-таки, они в этом вроде должны разбираться. Но даже если и так, они с Галлагером – разные. И пускай выяснилось, что он тоже вырос в Саус-сайде, пускай он оказался попроще, чем Микки его себе представлял, – у него всё есть. И нахера ему Микки, если он только всё испортит?

Лучше же сразу расставить все точки над i, правильно? Пока не поздно.

— Ты поднимешься? – уже мягче спрашивает Микки, и Галлагер почти сразу кивает.

Вот так – правильно.

========== Глава 13 ==========

Микки нравится, что они всё решили. Правда нравится. И похуй, что он так и не понял, права ли была Мэнди. Если неправа, то со стороны его заявление, наверное, выглядело тупо. Если права, то теперь у Галлагера не осталось никаких ненужных надежд. Ни одно, ни другое, в принципе, Микки никак не затрагивает, поэтому должно быть плевать. Должно быть.

Но почему-то не плевать.

Нет, первые пару дней всё остаётся по-прежнему, Микки уж думает повторить профилактический разговор ещё разок, потому что Галлагер ведёт себя в точности так, как и раньше, разве что в глаза не заглядывает. Он улыбается, он готовит у Микки ужин, пускай и всей готовки там только достать контейнер из морозилки и сунуть его в микроволновку, он отпускает ехидную шутку, когда находит в холодильнике банку «Нутеллы» (что-то вроде «Наконец-то в твоём холодильнике появилось что-то нормальное»). Благодарить за шторы больше не просит, сообщения не пишет, не скачет перед ним, а трахает по-прежнему охуенно. И Микки всё устраивает. Да и Йена тоже, ведь так?

Не так. То ли со среды, то ли с четверга – Микки упускает момент – Галлагер начинает сдуваться. Он входит в офис, опоздав на полчаса, хотя раньше никогда себе этого не позволял, и Микки замечает, что под глазами у Йена синяки, будто он не спал всю ночь, а в руке – бутылка воды. И если сначала он предполагает, что тот накануне бухал как не в себя, то все сомнения развеиваются, стоит им оказаться рядом: алкоголем не пахнет. На какую-то вшивую секунду мелькает мысль о наркоте, и Микки пытается ненавязчиво приглядываться, найти хоть один признак вроде расширенных зрачков, подрагивающих крыльев носа, трясущихся пальцев. Не замечает. Плюёт.

В конце концов, у него тоже случалась бессонница.

Настораживается он только тогда, когда, уходя с работы, видит Йена, который пытается открыть машину ключом от квартиры.

— Блядь, ты под чем? – зло спрашивает он, подскакивая к нему и встряхивая за плечи. – Совсем ебанулся?

— Отвали, – вяло отмахивается Галлагер, и Микки только сильнее злится.

Он оглядывается по сторонам: прохожим похер. Вот они, преимущества большого города. Не настолько похер, как в том же Саус-сайде, где дети устраивают велосипедные соревнования, помечая старт и финиш валяющимися на обочине алкашами, почтальоны просто пригибаются, когда из окна вылетает стул, а бармены медитируют прямо во время вооружённой драки в баре, но всё же.

— Дай мне ключи, – требует он.

— Да отъебись, – продолжает настаивать Галлагер, будто даже как-то встряхиваясь, но смотрит всё равно мимо и покачивается на ветру, как бухущий сосед, что постоянно ночевал под забором саус-сайдского дома, где жил Микки.