Её тёмные крылья

Сивилла кладет непенф на стол и подходит к комоду, открывая ящик и начиная в нем яростно копаться. Я смотрю на пучок влажных листьев. Они совсем не похожи на выходцев из Загробного мира. Они похожи на листья крапивы, которые я однажды пыталась заварить в чай. С растениями всегда стоит быть начеку: можно запросто съесть или потрогать что-то смертельно опасное, не зная этого, а к тому времени, как ты осознаешь, оно…

И тут до меня доходит.

Лета – это река забвения. Ты пьешь из нее, чтобы забыть о своей земной жизни, потому что та слишком тяжела или причиняет боль. Значит, Гермес не пытался отравить меня. Он пытался заставить меня все забыть. Я поинтересовалась, что случится, если не смогу забыть, и тогда вот – получай непенф. Растение, которое уносит прочь все заботы.

– Сколько всего я бы забыла? – задаю вопрос ведьме спокойным голосом. – Как много?

– Не могу сказать точно. – Она с грохотом захлопывает ящик и открывает следующий.

По крайней мере, этим утром мне есть о чем подумать. Думаю, Аид наверняка проследил бы за тем, чтобы мне хватило дозы забыть о Загробном мире и Бри. Забыть о Нем.

Но что, если бы ее хватило и на большее? Что, если бы я забыла последние полгода? Полтора? Что, если бы непенф вернул мне мир до Бри и Али, даже до Али и меня?

Я смогла бы забыть о том, что они сделали. Боль бы прошла.

Я тянусь за листьями, и сивилла поворачивается, двигаясь быстрее, чем возможно в ее возрасте – да вообще в любом возрасте, – и выхватывает их, вырвав из моих рук.

Я ошеломленно смотрю на нее.

– Мне нужно это.

– Что именно ты должна забыть? – спрашивает ведьма.

– Не скажу, – цежу сквозь зубы, едва сдерживая гнев. – Я обещала не говорить. Так что, пожалуйста, верните мне это.

Она качает головой.

– Не верну, пока ты не скажешь.

Я осматриваю сивиллу с головы до ног. Она одного роста со мной, только немного худее. Я могла бы забрать листья силой и проглотить их раньше, чем она успела бы меня остановить.

И тут меня охватывает ужас: как я могла о таком подумать? Она же просто маленькая старушка. Временами.

– Говори. – Ее брови приподняты, и у меня возникает странное чувство, будто она знает, о чем я думаю.

Я рычу от безысходности.

– Я видела Загробный мир, довольны? Они хотят, чтобы я забыла об этом. И я тоже хочу забыть. Так что, пожалуйста, пожалуйста, верните мне листья.

– Ты уверена? Что он хочет, чтобы ты забыла увиденное? А не то, что ты сделала?

Сивилла шагнула вперед, протягивая свободную руку к моему лицу.

– Что вы делаете?

– Посмотри, – говорит она, – на свой рот.

Я поднимаю руку, прикасаясь к своим губам.

И когда я отнимаю ее, то кончики моих пальцев сверкают золотом.

Что?

Я пытаюсь вытереть пальцы о джинсы, но золота уже нет. Провожу по губам рукавом и не верю своим глазам, пока разглядываю золотой след на темно-синей ткани, который вскоре исчезает. На полке надо мной вперемешку с чесноком и луком висят медные сковороды, и я протягиваю руку, чтобы взять одну из них и поднести к лицу.

В ее отражении моя кожа приобретает розовато-золотистый оттенок, делая меня слегка похожей на Гермеса с его кожей цвета благородного металла. Но вот мой рот…

Как будто я накрасила его, мой рот – ярко-золотой.

Отсеивание

– Что это? – спрашиваю я. – Что со мной?

Я вновь прикасаюсь к губам, с ужасом глядя на то, как мои пальцы покрываются золотой пыльцой, прежде чем та исчезает. Но когда я снова смотрюсь в зеркало, золото по-прежнему на губах – яркая полоска под носом, резко контрастирующая с теплым медным сиянием кожи.

Подождите-ка…

Я уже видела подобное сочетание. Целовала кое-кого в медной маске и золотыми губами пять дней назад.

В ночь, когда умерла Бри.

«Это ее ты любишь?»

Я вспоминаю те слова, что сказал мне загадочный юноша, пока я наблюдала за танцами Бри и Али и делала вид, что не слышу его: ярость жужжала в моих ушах, словно пчелы, превращающие ненависть в воск и желание. Желание смерти.

«Он тот, кого ты любишь?»

«Или это она разбила тебе сердце?»

Его руки на моей талии, лице, волосах. Забавный поклон, прежде чем он оставил меня. А потом юноша исчез, а Бри умерла.

Каждый волосок на моем теле встает дыбом.

– Нет, – громко говорю я и трясу головой. – Нет. Этого не может быть.

Таинственный парень, мое желание, ее смерть. Гермес, посетивший меня; Лодочник, поприветствовавший меня. Загробный мир, Бри. И Он.

Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет.

Он был тем юношей. Вот почему я узнала голос, когда он сказал мне бежать.

Я целовала Аида. Мне нравилось целоваться с Аидом. А потом я увидела Бри и пожелала ей смерти.

И она умерла.

Мой желудок сводит судорогой, и я падаю на буфет позади меня, когда вся мощь того, что произошло – что я натворила, – обрушивается на меня, словно цунами.

Бри мертва из-за меня. Я сделала это.