Её тёмные крылья

– Чтобы искупить вину за прошлый визит. Это тебе не простая подростковая драма, Кори Аллауэй.

Это намного, намного серьезнее.

– Вы шутите? – Когда она не отвечает, во мне вскипает кровь. – У меня с собой ничего нет. У меня вообще больше ничего нет! – огрызаюсь я, выворачивая карманы дождевика и вытряхивая содержимое. Семена рассыпаются по столу, а рука шлепает по деревянной поверхности. – Видите? Ничего. У меня ничего нет. Все, что у меня было, сгинуло. Боги, какая же я дура. Пришла сюда, считая, что вы единственный человек, к которому я могу обратиться за помощью, и не услышала ничего, кроме загадок и прочей несусветной чуши.

– Знаешь, твой характер тебя погубит. – Ведьма усмехается, сияя ровными белыми зубами.

– Почему вы не поможете мне? – кричу я и тянусь через весь стол, пока ее лицо не оказывается в дюйме от моего.

– Почему ты не поможешь себе? – невозмутимо отзывается она.

Мгновение я смотрю на нее. Затем смахиваю карты со стола и ухожу, и они кружатся вокруг меня словно ураган.

Обмол

Сивилла зовет меня, собака громко лает, но я бегу прочь из кухни, не желая больше слышать ни слова. Я должна была усвоить урок еще после прошлых двух визитов. Она сумасшедшая, жаждущая внимания карга, что меняет обличья и пускает пыль в глаза, создавая вокруг себя ареол загадочности, словно какая-то глупая…

Черт.

Я спускаюсь слишком быстро, поскальзываясь на ступеньках, и мои ноги взлетают выше головы. На какую-то ужасную долю секунды я зависаю в воздухе высоко над водой, и ни одна часть моего тела не касается земли. Затем мои пальцы нащупывают веревку на ограждении, и мне удается удержаться на ногах и не рухнуть вниз. Мне нужна пауза, чтобы отдышаться и унять шок, глядя на темное море, бьющееся о скалы.

Если бы я упала, мне пришел бы конец. Либо от переохлаждения, либо от удара о камни, либо от удушения – лишь вопрос в том, что убило бы меня раньше. И тогда я окажусь в Загробном мире. Я вздрагиваю.

Я продолжаю спуск, но на этот раз крайне осторожно переставляю ноги, обеими руками вцепившись в самодельные перила, пока не оказываюсь на безопасной поверхности причала.

Стоит мне прочно встать обеими ногами на землю, как мое спокойствие улетучивается. Я обжигаю пальцы о веревку, развязывая узлы и высвобождая катер от швартовки, а потом спешу на борт. Лебедка зловеще поскрипывает, пока я с яростной силой поднимаю якорь. Как только он появляется над водой, я вставляю ключ в замок зажигания, завожу катер и отплываю от пристани. Оглянувшись, я замечаю сивиллу, стоящую на склоне холма и наблюдающую за мной: на ее плечи накинута шаль, а волосы пушистым облаком обрамляют лицо древней старухи, словно десятки лет минули с моего побега. Она не машет мне на прощание, и уж точно не машу я, но ее взгляд провожает меня, пока лодка не огибает островок, скрывшись из виду.

В открытом океане я ускоряюсь, рассекая волны и размышляя о том, что делать дальше. Очевидно, что сивилла не станет или не хочет мне помогать. А больше мне обратиться не к кому.

И тут до меня доходит, что я оставила непенф у старухи, а значит, не смогу и забыть.

«Проклятье!» – кричу я в опустевшее небо. Снова. И снова. Колошматя кулаком штурвал катера, позволяя волнам боли расходиться по моей обожженной молнией руке, что злит меня только сильнее. Я хочу что-то ударить. Хочу растерзать на куски. Закопать. Убить…

Я останавливаюсь, в ужасе захлопнув рот ладонью. Что со мной не так?

Поставив катер на холостой ход, я прислоняюсь к бортовой стенке, обхватив себя руками, словно могу удержать свою ярость внутри как в клетке. Возможно, папа прав. Возможно, мне действительно нужна помощь.

Какая помощь предоставляется таким людям, как я? Терапия? Тюрьма? Я представляю, как вхожу в кабинет Деклана Мортайда с выставленными вперед руками и торжественно провозглашаю, что Бри мертва, потому что я этого пожелала. Картинка до того нелепа, что я фыркаю.

А затем ко мне вновь подступает страх.

Я должна быть разбита вдребезги, раздавлена грузом вины за то, что являюсь причиной смерти своей бывшей лучшей подруги. Но, стоя в одиночестве посреди моря, где некому напомнить мне об ответственности и не для кого разыгрывать драму, я понимаю, что врать бессмысленно. Бри мертва из-за меня. Пока я сидела с Астрид и распивала вино, которое не особо-то и хотела, она утонула.

И меня это не угнетает.

Меня подташнивает из-за того, что я не ощущаю себя виноватой. Чувств, которые должны быть, просто нет. Я словно потеряла не только Бри и Али, но и часть себя. Хорошую, лучшую часть… Оставив в душе лишь монстра.

Все из-за поцелуя.

И вот еще кое-что: я никак не могу сопоставить юношу, которого целовала, с созданием, проживающим в тени, окруженным ими, носящим их словно плащ. Не могу сопоставить прохладные соленые губы и нежные пальцы с образом настоящего бога – особенно этого бога.

Он должен был стать моей отдушиной. Частью ритуала. Поцелуй незнакомца и докажи, что выжила, что продолжаешь радоваться жизни. Все так извратилось.

Ничего большего и не предполагалось.