Её тёмные крылья

Странное, тягостное чувство наполняет мою грудь, легкие наполняются медом, или маслом, или чем-то теплым и густым, насыщенным и вязким. Оно прилипает к ребрам, обволакивает мои внутренности, и я задыхаюсь, на секунду испугавшись, что тону, как она, но уже здесь, на суше.

Потом все утихает, и я снова могу сделать вдох, осознав, что это за чувство.

Удовлетворение.

Потому что она предала меня, и поглядите-ка, что с ней стало.

«Я сделала это».

Хорошо. Надеюсь, она будет глубоко несчастна. Надеюсь, будет рыдать ночи напролет, пока слезы не иссякнут. Пусть она останется одна, пусть ей будет столь же одиноко и неуютно, как было мне с тех пор, как они с Али кинули меня. Пусть знает, каково это – в одночасье лишиться мира, который ты знаешь и любишь, и прозябать во мраке и холоде. Пусть тоскует и оплакивает ту жизнь, что у нее была раньше. Пусть у нее останутся лишь воспоминания о том, как быть на солнце, как любить и быть любимой. Как доверять.

– Ты целовала Повелителя душ, – говорит сивилла, вырывая меня из моих мыслей. – На Тесмофории, я правильно понимаю?

Я забыла о ведьме. Повернувшись к ней, вновь прикасаюсь к губам, но теперь пальцы чистые – золото исчезло.

– В ночь, когда та девочка умерла. – Ее глаза пристально, не мигая, смотрят в мои.

Я вздрагиваю, чувство тревоги пробегает по моим плечам.

– Когда-то та девочка была твоей подругой. Вы приходили сюда вместе. Были неразлейвода.

Желудок скручивается в узел.

– Ага. Пока она не переспала с моим парнем у меня за спиной, – огрызаюсь я.

– И теперь она мертва.

– Полиция сказала, что это был несчастный случай.

Сивилла молча взирает на меня.

Люди постоянно загадывают желания, но те не сбываются. Люди молятся богам, просят милости, благословения и чуда, но чаще всего ничего не происходит. Я ни о чем его не просила – даже не знала, что передо мной стоит бог, – ничего не произносила вслух. Я только пожелала.

И я вовсе не имела в виду это буквально. Мне хотелось, чтобы ее унизили, бросили, сторонились. Чтобы ей пришлось переехать на другую сторону земного шара или навсегда запереться дома. Я имела в виду «смерть» ее социальной жизни. Не реальную смерть. Не «с-монеткой-на-губах» смерть. Хотя это не совсем правда. В тот момент я хотела, чтобы она была действительно, по-настоящему мертва. И я могу кому угодно лгать об этом, но только я знаю, что было у меня на сердце в то мгновение – и это была месть.

Но я и представить не могла, что месть свершится.

«Она украла у тебя Али», – яростно напоминаю себе. Но даже я понимаю, что это не одно и то же. Не имеет значения, догадывалась я или нет, что это случится на самом деле. Результат один. Бри утонула. Из-за меня.

Я поднимаю взгляд на сивиллу, чье лицо изменилось, постарев на десятилетия за считаные секунды, пока я мысленно отчитывала себя. Как будто то, что я сделала, наложило на нее свой отпечаток.

– Кажется, я совершила ошибку.

– Офигеть, – отвечает она и заходится резким каркающим смехом, от которого дребезжат окна и кастрюли.

Я с ужасом наблюдаю за ведьмой, пока она хрипит и пыхтит, пока слезы текут из глаз, струясь по морщинам на лице, словно по древним рекам, – она хохочет так, будто ничего смешнее в жизни не слышала.

– Над чем вы потешаетесь? Она мертва, потому что я этого пожелала. Что здесь смешного?

Это заставляет ее смеяться лишь сильнее.

– Минуту назад ты была довольная как слон, это читалось на твоем лице. Ты чувствовала себя оправданной, – удается вставить ей между приступами смеха, и я закрываю глаза, потому что слышать правду унизительно.

Мне бы сейчас сгорать от стыда. Я должна быть разбита и сожалеть о содеянном. Но это не так. Червоточина в моем сердце настаивает, что справедливость восторжествовала.

«Нет, это не так», – думаю с яростью.

«Так ведь?»

Я смотрю на сивиллу.

– Я не думала, что…

Выражение ее лица внезапно становится серьезным, как будто она и не смеялась вовсе, и мои слова обрываются.

– Конечно, ты не думала. Ну и кашу же ты заварила. Посмотри на себя, Несущая Смерть.

– Что мне делать? – Должно же быть что-то. Должен быть способ все исправить. – Могу я попросить его вернуть Бри?

– Он тебе не джинн, Кори Аллауэй. У тебя не осталось двух желаний, чтобы решить свои проблемы.

– И что теперь?

Сивилла фыркает.

– Теперь ты возвращаешься домой. Ты извлекаешь ценный урок – быть осторожнее со своими желаниями, особенно если поблизости крутятся боги, – и продолжаешь жить своей жизнью.

– И это все? – Идти домой. Поужинать с Мерри и папой, спросить, как прошла экфора. Пойти завтра или на следующей неделе в школу, сидеть рядом с Астрид и остальными ребятами, жаловаться на домашние задания, смотреть на пустое место Бри и делать вид, что это не моя вина. – А у меня не будет проблем? – спрашиваю я.

– Вот что волнует тебя? Проблемы?

– Нет, я просто… – Быть не может, что на этом все. Всегда есть последствия.

– Ты загадала желание, и оно было исполнено. Как по мне, так ты получила божье благословение. По крайней мере одного бога. – Она ухмыляется, и я краснею.