Её тёмные крылья

«Почему ты забрал ее, а не меня?»

Нет, я не имела это в виду. Мне действительно нужна помощь.

Катер покачивается на морских волнах, со всех сторон меня окружает один и тот же вид, а я валюсь с ног. Внезапно единственное, чего мне сейчас хочется, – это свернуться калачиком на дне лодки и ждать, пока это не закончится. Пока все, что во мне испорчено, не починится или не издохнет от голода. Я снова стучу по приборной панели, а волны в ответ разбиваются о борта судна, раскачивая его. Споткнувшись, я хватаюсь за руль, чтобы не упасть. Не могу вечно оставаться в море. Я завожу катер и медленно направляю его на запад, в сторону Острова.

Когда я вхожу в гавань, она все так же безлюдна, поэтому я оставляю катер Коннора на приколе, засовываю ключ обратно под руль и пробираюсь через город к дому, избегая людных улиц, но в последний момент меняю маршрут и поворачиваю к Линкейскому холму. Я делаю крюк, приближаясь к нему со стороны утеса, чтобы случайно не помешать похоронам и ни на кого не наткнуться.

Взбираться на холм по скальной тропе сложнее, чем по дороге, поэтому вершины я достигаю вся потная и разгоряченная и в изнеможении валюсь на землю. Я смотрю вниз на храм, затем на островное кладбище, на ряды заросших могил и старые мавзолеи. Людей там нет, но в дальнем левом углу виднеется холмик свежей земли, разделяющий старые захоронения и пустое пространство за ним. Мое сердце сжимается, потому что это значит, что все кончено. Я пропустила церемонию, а теперь все находятся на перидейпноне, поминают Бри.

Которая умерла. По моей вине.

Я встаю и смотрю в море через левое плечо, тайно надеясь увидеть Загробный мир и Аида на берегу, глядящего на меня. Но там нет ни того, ни другого, только бескрайний бушующий океан и бесконечное хмурое небо.

Существуют – ну или были раньше – способы призвать Аида и попросить его об услуге, но все они довольно мрачные. Поститься неделю, а затем съесть шесть семян асфоделиуса. Вырыть яму в земле, лечь в нее лицом вниз и трижды постучать. Взять невинного черного барашка и принести его в полночь – обязательно в полнолуние – в жертву в кипарисовой роще, призывая бога по имени, пока льется кровь. Ну, и по всей видимости, ждать, пока Аид не явится инкогнито на местный праздник, поцеловать его и пожелать что-то про себя. Этого, правда, в книжках не писали. А жаль, все могло случиться иначе.

Не думаю, что осилила бы недельный пост, да и слабо представляю себе, где достать семена асфоделиуса. К тому же я сомневаюсь, что на Острове найдется хоть один черный барашек, а даже если и был бы, вряд ли я смогла бы его убить.

«Лучшую подругу ты же убила».

Хватит.

Впрочем, что я скажу ему, если вдруг увижу? Попрошу вернуть Бри? Узнаю, почему он забрал ее? Спрошу, планировал ли он забирать меня, но передумал после поцелуя?

Последний взгляд через плечо. Ничего. Я поворачиваюсь, чтобы отправиться домой, и замираю.

На земле передо мной стоит одинокий нарцисс. Бело-желтый цветок, который мы с Бри прозвали «яичницей», когда он наконец появлялся по весне.

Но сейчас ноябрь. И я почти уверена в том, что секунду назад его здесь не было.

Я приседаю, чтобы рассмотреть его получше.

Это были любимые цветы Бри. Я выращивала их в своем саду, чтобы она могла поставить цветы в старые стаканы и бутылки из-под молока в своей комнате, пусть миссис Давмьюр и переживала насчет пыльцы, насекомых, летящих на аромат, и запаха застоявшейся воды.

Может быть, это знак.

Я протягиваю руку и срываю его.

Земля под моими ногами разверзается и поглощает меня.

Я выныриваю из воды, теплой и зеленой, которая хлещет меня по лицу. Подступает паника, и я начинаю барахтаться и дергать руками, пока не вспоминаю школьные уроки про выживание. Откидываюсь назад и плыву на спине, радуясь воздуху, попавшему под дождевик и удерживающему на поверхности, что не позволяет мне утонуть. Как Бри. Ботинки утягивают меня на дно, поэтому я медленно двигаю ногами, пока не дотягиваюсь руками до шнурков. Развязав их, я освобождаю ноги от лишней тяжести и делаю перерыв, чтобы поразмыслить, какого фавна тут происходит.

Пока волны омывают меня со всех сторон, я замечаю вдалеке хвойные деревья, и мой желудок сжимается, осознав, где я. Куда попала. Нарцисс по-прежнему зажат в руке, и я выпускаю его, надеясь, что меня затянет вниз и выплеснет обратно на Линкейский холм. Но вместо этого воды лишь подталкивают цветок к моей щеке, и я снова хватаю его.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на берег. Кажется, я смогу до него доплыть.

Мне приходится бороться с течением, чтобы подплыть к острову достаточно близко и нащупать ногами дно, а затем преодолеть крутой склон. Когда добираюсь наконец до берега, я вымотана, одежда отяжелела от воды и прилипла к коже. Падаю на гальку, и она впивается в мои ладони, колени и голени.

Затем слышу громкие шаги по камням. Они останавливаются позади меня, и я готовлюсь услышать его голос. К его ярости.