Её тёмные крылья

– Как ты здесь оказалась? – спрашивает он, глядя куда-то поверх моей головы.

Я с трудом выравниваю свое дыхание, чтобы ответить:

– Сорвала цветок и очутилась в Стиксе. – Бог, нахмурившись, обращает ко мне свой взор, и я нахожу завядший нарцисс и протягиваю ему. – Я не хотела здесь оказаться, – добавляю для убедительности.

Неясное выражение мелькает на лице Аида, и чуть приподнятая рука опускается.

– Что ж, тебе больше нет нужды терпеть неудобства в моем мире. – Он отворачивается, протянув мне руку. – Идем.

Меня раздражает его тон. В каждом слове бога чувствуется сила, как будто он привык к тому, что все вокруг него должно меняться лишь по его велению. У меня вдруг возникает извращенное желание сказать ему, что я сама найду способ вернуться домой, поблагодарить за оказанную услугу, а после посмотреть, как он на это отреагирует, но в последнюю секунду я сдерживаю свой порыв, прикусив губу.

Когда я наклоняюсь к нему, Аид качает головой.

– Нет, – выдыхает он.

Я замираю.

– Нет?

Он поворачивается ко мне лицом.

– Ответ на вопрос, который ты хотела задать. Нет.

Я моргаю, сбитая с толку.

– Не понимаю, о чем ты. Я не думала ни о каких вопросах.

– Я тебя умоляю. – Он устремляет на меня свой темный взор и кривит губы. – Ты хочешь узнать, можно ли вернуть твою подругу.

– Нет, не хочу.

– Только за этим люди и приходят сюда. – Аид горько и понимающе улыбается. – Не стоит притворяться.

Связываться с бессмертными себе дороже. У нас просто нет достаточной выдержки и стойкости для этого. Я и в самом деле дрожу, потому что правда о том, кем и чем он является, ужасает.

Но теперь я еще и разозлилась.

Его заносчивость – каждого из них – поджигает фитиль моей злости. Не утруждай себя ответами на мои молитвы, не трудись помогать, когда я действительно нуждаюсь в твоей помощи, когда мое сердце разбивается на части, а я не могу ни есть, ни спать, ни перестать плакать. Когда одиночество становится настолько невыносимым, что хочется умереть. Не приходи ко мне в те моменты. Явись ко мне, когда тебе захочется, когда я окажусь по другую сторону мира, и сделай главной злодейкой.

Неужели Аид и правда думает, что я отчаянно хочу вернуть прошлое: приходить в школу в понедельник и смотреть, как Бри и Али держатся за руки под партой, а его большой палец вычерчивает круги на ладони, как когда-то поглаживал мою. Неужели он думает, что я хочу задерживаться после звонка, притворяясь, что мне нужно поговорить с мистером Мак-Кинноном, лишь бы не возвращаться домой, плетясь за этими двумя и замирая на месте каждый раз, когда они начинают целоваться, чтобы не проходить мимо. Неужели он думает, что я желаю жить в таком крошечном месте, где никогда, никогда не смогу избежать встречи с ними? Меньшее, самое меньшее, что Аид мог бы сделать, – это дождаться моих слов, которые я сказала бы вслух, прежде чем называть меня лгуньей. Меньшее, что он мог бы сделать, – это позволить мне сказать.

Его наглость поражает меня, и мои руки сжимаются в кулаки.

– Хватит, – отчеканиваю я.

Тени, обступающие бога, незаметно двинулись в мою сторону, но замирают, повиснув в воздухе. Его глаза расширяются, и в них мелькает удивление, когда Аид встречает мой взгляд, – он явно не ожидал, что я способна спорить с ним. Что ж, не так уж хороши его способности в телепатии.

– Хватит читать мои мысли и думать, будто знаешь, чего я хочу, – продолжаю я.

Он вздергивает одну бровь, и это только раздражает меня, потому что я так не умею. У Бри получалось это; но я, как бы сильно ни старалась, никогда не могла повторить.

– Я не читал твои мысли, – сообщает бог. – Слышал, как ты звала ее тогда на острове. Видел, как ты смотрела на нее. И как я уже сказал, есть лишь один вопрос, который задают люди, попадая сюда. Ты хочешь знать, могу ли я вернуть Бри к жизни. И мой ответ «нет».

Живот скручивается в узел, когда из уст Аида слетает ее имя.

– Я не по собственному желанию попала сюда, – огрызаюсь я. Его губы сжимаются, но я продолжаю прежде, чем бог успевает меня перебить. – Но знаешь что, если бы я пришла сюда за ней, это была бы твоя вина.

Фурии за спиной Аида переглядываются, и Аид впервые выглядит озадаченным, глядя на меня.

– И в чем же именно я виноват? – интересуется он, четко выговаривая каждое слово.

– На Тесмофории. Когда мы… – Я резко замолкаю, заметив выражение абсолютного ужаса на его лице. Воспользовавшись заминкой, Аид качает головой, едва заметное движение, которого хватает, чтобы я поняла, что он не хочет, чтобы я заканчивала мысль, чтобы рассказывала вслух о случившемся на празднике. От обиды у меня по груди и спине разливается тепло, а ребра сдавливают легкие.

Он смотрит мне прямо в глаза, когда произносит:

– Уверяю тебя, что случившееся с Бри не имеет к тебе никакого отношения. – Он дарит мне еще одну вежливую, натянутую улыбку.

Горло сдавливает от унижения, а глаза щиплет от слез. Он стыдится того, что поцеловал меня. Сожалеет об этом и не хочет, чтобы фурии знали. Он смущен этим. Мной.

Черта с два я буду плакать перед ним. Но из левого глаза стекает предательская слеза.