Её тёмные крылья

Бри рассказывает мне о том, что хотела бы иметь брата или сестру, потому что родители ее слишком опекают, а ей так хочется получить частичку моей свободы.

Я радуюсь тому, что папа женится на Мерри, классной девушке, которая знала все о птицах, любила меня и любила моего папу, а ему это было необходимо. Нам обоим это было нужно.

Бри ликует, узнав о беременности ее мамы раз, потом второй, потому что младшие братья наконец-то отвлекут внимание от нее, чтобы она глотнула свободы.

Мы планируем нанести визит сивилле. Вспоминаем Невест Артемиды.

Моя первая ночь с Али, потом вторая и третья, и мои разочарования по этому поводу. Признания Бри в том, что ей нравится Ману и она собирается сделать первый шаг, только чтобы узнать, что он гей и влюблен в Ларса.

Я плачу в плечо Бри, потому что Али отстранился от меня, потому что его мысли витают далеко, потому что он не целует и не обнимает меня после секса, утверждая, что у него срочные дела.

Бри говорит мне о том, что я веду себя смехотворно и навязчиво, и, возможно, мне просто стоит предоставить парню больше пространства, чтобы он понял, чего хочет.

Я думала, она желает мне лучшего. А она желала лучшего себе.

– Ну? – надавливает Алекто. – Расскажи мне, каково это – поцеловать бога.

Я не могу рассказать ей, как поцелуй вселил в меня надежду впервые за несколько месяцев, словно пробудил Спящую Красавицу от ее злополучного сна. Не могу объяснить, как больно было узнать о том, что Аид стыдится этого. Меня. Но я должна ответить ей хоть что-то, потому что фурия права. Таковы правила. Око за око.

– Ладно, – говорю Алекто, рассматривая канат, обернутый вокруг моего запястья.

Я рассказываю ей о том, где были его руки, как его бедра прижимались к моим, потому что этими деталями я могу поделиться – потому что они ничего не значат, и все, кто были на Тесмофории, видели то же самое.

Я умалчиваю о том, чего не видел и не знал никто. О сокровенном. Как забылась в поцелуе впервые за долгое время. Как хотела увидеть его снова. На что надеялась. Умалчиваю о том, как его смущение и сожаление снова раскололи мое сердце на части.

Алекто не знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я что-то утаиваю. Только Бри поняла бы.

– Ты бы поцеловала его снова? – интересуется фурия.

Я качаю головой, словно это зависит от меня.

Алекто тянется к груди, хлопает меня по руке. Это неожиданно и мило. И прибавляет мне смелости.

– Ты можешь помочь мне вернуться домой? – спрашиваю я.

– У нас нет такой власти. Мы не можем войти в мир смертных.

Я подбираю жалкий, увядший нарцисс.

– А как насчет этого? Он сможет помочь? Или свежий?

Фурия качает головой.

– Здесь не растут цветы. Здесь ничего не растет.

– Неужели нет иного способа? – говорю я, стараясь не терять надежды. – Может быть, Гермес заберет меня?

Алекто вновь качает головой.

– Он не может вмешиваться. Он дал присягу.

– Что и это все? Я застряла в Загробном мире? – Я кладу голову на ладони и растираю лицо. Быть этого не может.

– Ты можешь остаться здесь с нами, – мягко произносит фурия. – Мы хотим, чтобы ты осталась.

– Я не могу, – отвечаю я, опуская руки. – Я, конечно, ценю ваше предложение, но мне здесь не место. Мой отец и мачеха будут волноваться, если я не вернусь, а мне не хочется делать им больно или пугать их. И у меня есть свои заботы. Сад, за которым нужно ухаживать. Школа. – Папа и Мерри, должно быть, уже вернулись с перидейпнона. Прочитали мою записку. Ждут, что я с минуты на минуту вернусь домой. – Вы действительно не можете вернуть меня домой?

Она качает головой.

Мне придется проглотить свою гордость. Придется попросить Аида вернуть меня назад. Извиняться, умолять – все что угодно, что потребует его дурацкое эго.

– Ну что ж. Можешь отнести меня к Аиду? – прошу я, ощущая тяжесть на сердце.

Фурия выглядит задумчивой.

– Я могу слетать к нему. Могу просить от твоего имени. Он, скорее всего, выслушает меня, ведь мы заключили трактат.

Точно. Трактат. Я киваю.

– Ты уверена? Мне не хотелось бы стать причиной раздора. Это не твоя проблема. – Это моя проблема. Моего дурацкого характера. Папа был прав.

– Я буду только рада. Все будет хорошо. Доверься мне. Я скоро. – Она снова хлопает меня по руке и взмывает в воздух.

Оставив меня одну в Эребе.

Я отодвигаюсь от края, возвращаясь к центру, где безопасно и можно почувствовать твердый пол под ногами.

Здесь так тихо. Я всегда считала Остров тихим местом, но это не так. Там всегда слышен шелест морских волн, завывания ветра, крики птиц, звуки телевизора из домов и тарахтение тракторов. Здесь не слышно ничего. Абсолютная тишина.

Я думаю о Бри, которая где-то там, среди этой тишины. Навеки.

Она никогда не любила тишину. Всегда пела или мурлыкала что-то себе под нос, у нее всегда была включена музыка. Можно ли здесь петь? Есть ли здесь музыка?

«Что я натворила?»

«Она это заслужила».