Её тёмные крылья

Словно отвечая на мой вопрос, Алекто начинает перечислять его злодеяния: «Нарушил брачные обеты, поднял руку на жену, поднял руку на любовницу, заставил ее прервать беременность, оболгал жену во время развода, скрывал свои доходы, чтобы избежать алиментов».

Похоже, он тот еще кусок дерьма.

Но я все равно не могу примириться с тем, как фурии его наказывают.

Тишина вместо щелканья хлыста подсказывает мне, что все закончилось. Я открываю глаза, замечая, что мы снова летим, удаляясь прочь от этого места. Повернувшись в руках Тисифоны, я вижу тень, по-прежнему лежащую лицом в грязи. Те, среди кого мужчина пытался затеряться, бегут от него, а некоторые с явным облегчением смотрят нам вслед, понимая, что пытка окончена.

Упавшая тень так и не встает.

– Ты справилась лучше, чем я думала, – говорит Тисифона, и ее слова щекочут мою шею. Кажется, она довольна.

Меня тошнит.

– Следующий раз будет легче.

Нет.

– Отнеси меня назад, – прошу я. – Я хочу вернуться в Эреб.

– Когда мы закончим. Ты должна знать, Кори. Ты должна учиться.

Нет. Я не могу больше смотреть. Не могу при этом присутствовать.

Мегера и Алекто резко останавливаются, и снова под ними съеживается кучка теней.

– Пожалуйста, я больше не могу, – умоляю я, когда Мегера выкрикивает имя.

Тень под нами взвывает жалобным звериным криком, и те, кто находится рядом с ней, разбегаются.

Я замечаю девушку почти моего возраста. Ее волосы такого же цвета, как у Бри, длинные и волнистые, как когда-то были у нее, пока она их не отрезала. Я отворачиваюсь, когда Алекто и Мегера направляются к ней, подняв руки с хлыстами.

На этот раз злодеяния зачитывает Мегера: «Зависть к отношениям своей подруги, попытка их разрушить, ложь, воровство». Звуки, которые издает тень, пока они истязают ее, пронзают меня насквозь, и я не могу этого вынести. Так сильно сжимаю руки в кулаки, что ногти впиваются в ладони. Она выглядит как Бри, ее поступки соответствуют поступкам Бри. И они видели Бри, она стояла прямо там…

Я больше не открываю глаза. Слышать это уже достаточно неприятно, и мне не хочется за этим еще и наблюдать. Вместо этого я пытаюсь отключить фоновой шум: имена, прегрешения, крики. Это продолжается и продолжается, фурии сменяют друг друга, нанося удары и обвиняя, пока все не превращается в один неистовый, нескончаемый вой в моей голове, выворачивающий меня наизнанку.

– Кори? – Мужской голос звучит в моей голове. – Ты меня слышишь?

Я моргаю, и мир обретает четкие формы.

Я снова в Эребе, сижу на своих одеялах. Мужчина – нет, Гермес – смотрит на меня затуманенными ореховыми глазами. Мы не виделись с тех пор, как фурии унесли меня с пляжа, сколько бы недель или месяцев не прошло с того времени. Его кожа сияла в отблесках свечи. Кто-то зажег ее в алькове.

– Привет, – говорит он. – С возвращением.

Я, нахмурившись, пытаюсь вспомнить, как оказалась тут, но ничего не приходит на ум, кроме того, что я увидела, от чего пыталась отрешиться. У меня сводит желудок, и я вздрагиваю.

Позади него ко мне движутся фурии, тянут руки, желая, как всегда, прикоснуться. Они снова похожи на себя, прекрасные и величественные, но я отшатываюсь от них, чувствуя прилив желчи в горло.

Гермес бросает на меня оценивающий взгляд, затем поворачивается к фуриям.

– Не оставите нас наедине, чтобы я все объяснил?

Я не вижу выражения его лица, но каким бы оно ни было, это заставляет сестер тихо переговариваться между собой, бросая взгляды то на меня, то друг на друга.

Мегера смотрит на Гермеса.

– Только без фокусов, Посланник.

– Даю слово.

– Мы вернемся.

Я вздрагиваю под тяжестью ее слов, и Алекто посылает мне небольшую грустную улыбку, но я просто безучастно смотрю на нее, пока Мегера не хватает сестру за руку и не уводит прочь. Я наблюдаю, как они втроем вылетают из Эреба, оставляя меня наедине с Гермесом.

– Я бы поинтересовался, в порядке ли ты, но будь это так, меня бы тут не было, – произносит бог голосом спокойным и мягким. – Ты напугала их.

Я смотрю на него, кривя от отвращения губы. Я напугала их?

– Я бы сказал им, что ты еще не готова, – продолжает Гермес так непринужденно, как будто мы сидим на автобусной остановке и он комментирует погоду или прошедший футбольный матч. – Но для этого кто-то должен был мне, собственно, рассказать, что происходит. – Бог косится на меня.

– Что со мной произошло? – спрашиваю я, и слова царапают горло. Голос звучит хрипло, как у курильщицы со стажем.

– Ты упала в обморок.

– Как долго я была в отключке?

Гермес бросает на меня взгляд.

– Какое-то время.

– Сколько?

– Поверь мне, тебе лучше не знать. У тебя и без того полно хлопот.

Мне не нравится, как это звучит.

– Почему ты здесь?

– Варианты весьма ограничены, и моя кандидатура, судя по всему, показалась предпочтительнее, – слегка ухмыляется бог.

– Чтобы забрать меня домой? – спрашиваю я.

– Чтобы забрать тебя к тому, в чьих владениях ты находишься.

К Аиду.

– Почему… – Я замолкаю. У меня в голове крутится столько вопросов, которые я хочу задать, но в то же время мне не хочется знать ответ ни на один из них.

Гермес грустно улыбается.

– Мне жаль, что все так происходит.