Её тёмные крылья

– И тем, и другим, – отвечает он через мгновение. – Без разницы. И похоже, у Повелителя душ неплохо кормят.

А по его дворцу и не скажешь. Я пытаюсь представить Аида на Тесмофории с бургером в руке, но изображение меняется, и я вижу его, озаренного огнем и улыбающегося мне.

– Ты часто с ним обедаешь?

Гермес разражается смехом.

– Ни разу не получал приглашения. Он предпочитает деловые отношения. – И я снова вижу намек на горечь в уголках его глаз.

Фурии начинают суетиться, поглядывая на Гермеса, чем напоминают мне маму Бри, которая зевала и тяжело вздыхала, стоило часам пробить девять, если я все еще была в гостях. В животе разгорается страх, с которым я не готова иметь дело. Я украдкой бросаю взгляд на свои руки, чтобы убедиться, что на них не осталось следов от ростка.

– Ты часто с ним видишься? – спрашиваю Гермеса.

– Хватит, – резко прерывает нас Мегера. – Нам пора на покой. Уходи, Посланник.

Одна из чаш выскальзывает из моих рук, ударяется о камень и разбивается на три длинных зазубренных осколка. В памяти всплывает Тройка Мечей. В тот же миг Алекто бросается ко мне через весь альков, как будто хочет защитить в своих объятиях, но я выставляю руки вперед, удерживая ее на расстоянии.

Фурия останавливается, ее перья опускаются, а лицо вытягивается. Прежде чем успеваю остановить себя, я протягиваю руку и ободряюще похлопываю ее. И мое сердце сжимается, когда Алекто издает мягкий, благодарный звук и улыбается мне.

Когда Гермес осторожно поддевает крылатой сандалией самый большой осколок чаши, Мегера бросает на него хмурый взгляд и поднимает кусок. На секунду мне кажется, что фурия сейчас вонзит его в бога.

Вместо этого она измельчает стекло в порошок и развевает с края утеса, отправляя его к панцирям насекомых и ошметкам на земле внизу. Затем поворачивается к Гермесу.

– Я ухожу, – заговаривает он первым. – Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством. Дамы, было приятно повидаться. Кори, я скоро вернусь.

– Не вернешься, – огрызается Мегера.

Гермес лениво пожимает плечами.

– Боюсь, у меня нет выбора. Он захочет узнать, что произошло. И, если ему не понравится мой доклад, он может заглянуть лично. – Угроза повисает в воздухе между ними.

Лицо Мегеры мрачнеет. Держу пари, она уже пожалела, что не заколола его. Фурии переглядываются друг с другом.

– Тогда возвращайся, если это порадует Аида, – говорит Мегера, обращаясь к сереброкожему богу. – Но сейчас уходи.

– Идем. – Алекто подходит ко мне и осторожно берет под руку, оттаскивая от Гермеса к моему гнезду из одеял. Когда я сажусь, бога уже нет.

– Мы тебя утешим, – сообщает мне Алекто.

Меня охватывает паника, и я напрягаюсь.

– Не надо, все хорошо. На самом деле я устала. Не очень хорошо себя чувствую.

– Побудь с нами, – говорит Мегера, и ее тон дает мне понять, что это вовсе не просьба.

Я вспоминаю ее лицо, зубы, когти. Хлыст в ее руках. Свист, с которым он рассекал воздух.

Я складываю дрожащие руки на коленях, когда Тисифона и Мегера устраиваются на моей постели. Змееволосая фурия садится напротив, Тисифона – позади, а потом их руки оказываются на мне.

Алекто целует меня в висок и начинает расчесывать мои волосы, нежно массируя кожу головы неспешными, почти ленивыми движениями снова и снова. Должна признать, что это приятные ощущения. Пробирающие до мурашек. Легкая дрожь от тепла и холода пробегает по шее, спускаясь по плечам, пока она нежно и заботливо вычесывает колтуны из моих волос. Я ежедневно расчесывала их пальцами, считая, что этого достаточно, пока не почувствовала, как ее когти каждый раз цепляются за узлы, а затем бережно распутывают их, прежде чем продолжить скольжение.

Я вытягиваю ноги и поджимаю пальцы от удовольствия, мои глаза закрываются. Я снова распахиваю глаза, когда Мегера берет мою левую ногу и начинает разминать ступню и пятку жесткими уверенными движениями пальцев, стараясь не поцарапать меня, а затем продолжает массаж вдоль лодыжек и икр, рассылая волны блаженства по всему телу. Стоит мне только привыкнуть к двойному наслаждению от воздействия на мою голову и ноги, как Тисифона начинает своим когтем осторожно вырисовывать на моей спине спирали и размашистые линии, рисунки и слова на непонятном мне языке. Они прикасаются ко мне иначе, чем ласкают друг друга, приспосабливаясь к моему человеческому телу. Делая меня своей.

Мегера смотрит на меня, и я улыбаюсь ей сквозь полуприкрытые глаза.

– В следующий раз будет легче.

Меня так убаюкивают, усыпляют их руки, что я киваю, прежде чем слова наполняются смыслом.

– Что? Нет! – выкрикиваю я, отдергивая ноги и отскакивая от Тисифоны. От резких движений змеи на голове Мегеры приходят в волнение и шипят, раскрыв пасти и брызгая слюной. Когти Алекто застревают в моих волосах, и я вскрикиваю, вырываясь на свободу и оставляя в ее руках прядь светлых волос.

– Нет? – переспрашивает Мегера.

– Следующего раза не будет, – отвечаю я, поднимаясь на ноги и глядя на них сверху вниз. – Я не смогу пройти через это. Вы не можете взять меня с собой снова.

– Но как ты научишься? – задает вопрос Тисифона.

Научишься.

– Зачем мне учиться?