Её жизнь в искусстве: образование, карьера и семья художницы конца ХIХ – начала ХХ века

Судя по всему, в Париже Елизавета Николаевна проводит не больше года. Но именно европейский опыт вдохновляет Елизавету Званцеву на создание частной художественной студии в России. В любом случае школа, просуществовавшая больше десяти лет и сменившая несколько главных преподавателей, стала одним из важных центров художественной жизни сначала Москвы, а затем Петербурга.

Первую свою школу Елизавета Николаевна открывает в 1899 в Москве, в качестве преподавателей она приглашает своих знакомых Константина Коровина, Валентина Серова и его ученика Николая Ульянова. Хотелось бы отметить горизонтальный характер организации школы: Званцева создает не просто курсы, но пространство, открытое для учеников разного происхождения, пола и образования. На наш взгляд, для художественной жизни начала ХХ века, особенно вне Академии, было характерно не только создание альтернативных школ, но и интенсификация процессов внутри среды и наращивание новых связей.

В школе Званцевой и преподаватели, и сама руководительница стремились к тому, чтобы обучать новым веяниям в искусстве. Задача, которую ставила перед собой Елизавета Николаевна, была связана с профессиональной помощью начинающим художникам. Хотя и зрелым художникам в школе были рады. Гендерных и возрастных ограничений на прием учащихся не существовало: в ней учились как дети, так и взрослые (в разные часы), мужчины и женщины.

Московская школа Званцевой работала вплоть до 1906 года, когда постепенно стали реже бывать именитые учителя, а вслед за ними и студенты. Однако идея создать современную студию не покидала Елизавету Николаевну. Ее петербургская школа открылась в 1906 году в известном «доме с башней» – доме за Таврическим садом, на углу Тверской улицы, где располагалась квартира поэта и философа Вячеслава Ивановича Иванова[224].

Тамбовцев В. Башня В. Иванова из цикла «Город Александра Блока». 1981. Государственный музей городской скульптуры

Первыми руководителями школы Званцевой стали художники Лев Бакст и Мстислав Добужинский. Сама Званцева тоже преподавала, активно участвовала в организации работы и лично общалась с учениками школы. Художница Юлия Оболенская, ученица школы с 1907 по 1913 год, чей доклад[225] служит одним из основных источников информации об обучении в петербургской студии Званцевой, так описывает встречу:

«…сама Елизавета Николаевна произвела на нас чрезвычайно привлекательное впечатление: она вся искрилась жизнью, суетилась, спорила, сердилась, улыбалась в одно и то же время»[226].

В Петербургской школе появляется более стройная система обучения, которая связана с руководством Льва Бакста. Искусствовед А. Д. Сарабьянов так описывает ее: «Преподаватели <…> стремились выработать новую художественную традицию, создав, следуя тенденциям модерна, “мастерскую-храм”, где коллективный поиск “органичного” искусства ставился выше личного успеха и где главным был сам процесс художественного эксперимента»[227].

В статье Лины Бернштейн, Лены Неклюдовой «Л. С. Бакст и его ученики: история одного эксперимента»[228] описан его метод обучения, который формировался, в частности, благодаря обсуждениям на вечерах у В. И. Иванова и включал идею «органичности» искусства, представление о художнике как о миссионере, которому в процессе творчества открываются некие «универсальные эстетические истины». Эти постепенно проявляющиеся новые каноны Бакст предполагал эффективно развивать в коллективной работе. Он верил, что именно молодое поколение художников способно интуитивно нащупать эти новые правила, а для получения значимого результата нужно не «учить», но скорее предупреждать ошибки и показывать общее направление развития.

Модернистская идея «мастерской-храма», которую упоминает Сарабьянов, действительно была близка Баксту, и формулировка эта встречается в его собственных суждениях[229], хотя при этом представляется довольно абстрактной. В школе не было системы конкретных строгих правил, кроме общих, уже названных: необходимости много работать (по 6 часов в день), экспериментировать, коллективно и опираясь на интуицию искать универсальные принципы искусства. Кроме того, Юлия Оболенская упоминает запрет на подражание, неприятие эстетства и высокие требования относительно техники.

Художница Анна Остроумова-Лебедева в своих мемуарах также вспоминает о педагогическом методе Бакста, который ей довелось наблюдать в короткий период – когда она посещала школу Званцевой, не имея возможности оплачивать живую модель: