Эйсид-хаус

Они стояли, глядя друг другу в лицо мучительные несколько секунд, оба потерявшие дар речи. Затем с напряженной синхронностью улыбнулись, и Фрэнк скрылся в своей квартире, а Стефани двинулась к лифту. Не видя теперь друг друга, оба напряглись, словно пытаясь подавить спазм этой пульсирующей боли, ненависти к себе и смущения.

Мама Лайзы встречает королеву-мать

Я так волновалась, когда мы встречали королеву-мать; о, это было изумительно! Но потом я готова была от стыда сквозь землю провалиться, а все моя малютка Лайза виновата. Просто катастрофа. Ну да откуда Лайзе понять. Я всегда убеждала ее говорить правду: правду, и только правду, мадам, твердила я ей. Ну, ведь никогда на самом деле не знаешь, что им говорить в наши дни, верно?

Королева-мать должна была прибыть в Илфорд, чтобы открыть Лайзину новую начальную школу. Местный член парламента тоже собирался присутствовать. Мы чуть не умерли, когда Лайзу выбрали, чтобы преподнести королеве-матери букет цветов. Я все время заставляла Лайзу упражняться в реверансах. Кто бы к нам ни приходил, я тут же говорила: покажи мамочке свой реверанс, Лайза, тот самый, который ты собираешься сделать для матушки-королевы…

Потому что она действительно очаровательна, королева-мать, правда? По-настоящему, действительно, в самом деле, несомненно очаровательна. Мы так волновались, как никогда в жизни. Моя мама вспоминала, как встречалась с королевой-матерью на «Фестивале Британии»[19]. Она и в самом деле очаровательна, изумительна для своего возраста; в смысле, королева-мать, а не моя мама. Конечно, моя мама – настоящее сокровище, не знаю, что бы я делала без нее, после того как меня бросил Дерек. Да, я не променяла бы мою маму на всех королев-матерей в мире!

В общем, миссис Кент, это Лайзина директриса, сказала мне, что будет очаровательно, если Лайза преподнесет королеве-матери букет. Моя подруга Анджела начала вести себя со мной странно натянуто, потому что ее дочку Шинед не выбрали. Я полагаю, что вела бы себя точно так же, если бы все сложилось наоборот и Шинед выбрали бы вместо Лайзы. Это все-таки королева-мать. А такое не каждый день происходит, верно?

Королева-мать выглядела действительно чудесно, в самом деле чудесно; на ней была такая замечательная шляпка! Я так гордилась Лайзой, я просто хотела сказать всему миру – вот моя дочка Лайза! Лайза Уэст, начальная школа Голф-роуд, Илфорд…

И Лайза протянула букет, но она не сделала красиво реверанс, как мы упражнялись, и получилось некрасиво и неправильно. Королева-мать взяла букет и наклонилась, чтобы поцеловать Лайзу, но та отвернулась, скривив гримасу, и побежала ко мне.

– У этой пожилой леди плохое дыхание, и от нее пахнет пи-пи, – сказала мне Лайза.

Это произошло напротив всех других мам, и миссис Кент, и миссис Фрай, и всех прочих. Миссис Фрай была крайне расстроена.

– Ты скверная маленькая девочка Лайза! Мамочка так сердита, – сказала я ей.

И заметила, как моя подруга Анджела ухмыльнулась уголком рта, гнусная корова.

Но все же она улыбалась другой частью лица, когда миссис Кент подвела меня к королеве-матери и представила как маму Лайзы! Королева-мать была очаровательна.

– Приятно встретиться с вами снова, мистер Чемберлен, – сказала она мне.

Бедная старушка, должно быть, немного попуталась, ведь скольких людей она все время встречает. Настоящая труженица, да-да. Не то что некоторые, например Дерек, отец Лайзы. Впрочем, не собираюсь прямо сейчас вдаваться в подробности, благодарю покорно.

Случилась еще одна неприятность – Лайза умудрилась посадить пятно на платьице, прямо спереди. Надеюсь, что королева-мать не заметила. «Ну подожди, пока я не отведу тебя домой, мадам», – думала я. Ох, я была так сердита. Действительно, в самом деле, несомненно сердита.

Два философа

«Чертовски жарко для Глазго», – подумал обливающийся потом Лу Орнштейн, входя в гостиницу на Байрес-роуд. Гас Макглоун уже сидел там в баре, болтая с какой-то девушкой.

– Гас, как дела? – спросил Орнштейн, хлопнув друга по плечу.

– Ах, Лу. Прекрасно, разумеется. Сам как?

– Отлично, – сказал Орнштейн, заметив, что внимание Макглоуна по-прежнему сосредоточено на его собеседнице.

Девушка прошептала что-то Макглоуну и одарила Орнштейна ослепительной улыбкой, пронзившей его насквозь.

– Профессор Орнштейн, – начала она с шотландским акцентом, который он всегда находил столь привлекательным, – прошу прощения за лесть, но я хотела сказать, что ваша статья о рациональном истолковании чудес просто превосходна.

– Что же, благодарю вас. Готов увидеть в этом комплименте не лесть, но честное научное восхищение, – улыбнулся Орнштейн. И подумал, что похож на застенчивого ученого сухаря, но, черт побери, он же и есть ученый.