Екатерина Великая. Греческий прожект

– Приятственны мне, Светлейший князь, сии изменения касательно укреплений. Вестимо, оные укрепленные крепости послужили тому, что пять тысяч кабардинцев во главе с их бригадиром, Иваном Петровичем Горичем-Большим, вместе с абазинами, башилбаевцами, темиргоевцами и бесленеевцами приняли присягу на верность России.

– Вестимо, сии народы с нами, понеже уважают силу, – важно заявил князь Потемкин.

– Сии народности присягали весной, а летом, в июне отряды черкесов штурмовали крепость Северную, но были, Слава Богу, отбиты.

– Таки отбиты! Молодцы! – с гордостью подтвердил князь.

Екатерина, выразительно посмотрев на князя Потемкина, продолжила:

– В июле, шейх Мансур сумел возглавить отряды черкесов в междуречье Урупа и Лабы. И как ведется борьба против оного неуловимого шейха?

Потемкин, сжав на секунду губы, бодро ответствовал:

– В скорости поймаем! Весьма скоро планирую направить наш корпус из восьми тысяч человек во главе с Павлом Сергеевичем Потемкиным. Он должон будет переправиться через Кубань совместно с полковником Максимом Ребиндером и генерал-майором Елагиным. Думаю, они сумеют изловить неуловимого: колико веревочка не вейся, все равно конец объявится.

Императрица недоверчиво взглянула на князя:

– Сии народности, как известно, весьма упорны, а в бою, сами знаете, князь, побеждает кто упорнее и смелее, а не кто сильнее. Посему, надобно нашим войскам проявить таковые качества, дабы не уступать врагам.

Потемкин, уловив недоверчивость императрице, нахмурившись, ответствовал:

– Сие так, государыня. Но вы такожде знаете, что русским в упорности, мало кто уступит. Тут, как говорят: коса на камень. Но, Бог нам, а не им поможет!

– Дай Бог! – согласно изрекла государыня, засим, помолчав, испросила:

– Как сын Ивана Перфильевича Елагина служит? Достойно?

– Сей генерал умен, в отца. Служит достойно, матушка!

Записки императрицы:

По рекомендации князя Н. Репнина и желанию А. Безбородки, на службу в Иностранную Коллегию принят малоросс Дмитрий Прокофьевич Трощинский, коий до сего времени, будучи в армии в Молдавии, являлся писарем при князе Репнине. Князь рекомендует его как надежного и опытного чиновника. Представлен мне сегодни; показал себя весьма умным и приятным кавалером.

* * *

В очередной раз иностранный корпус, почти в полном составе, отправился на вечерний ужин к императрице. С ними был, токмо прибывший, принц Шарль де Линь. Заговорили о кавалерах и дамах, их достоинствах и недостатках, преимущество одних пред другими.

– Без всякого сумнения, – заявил де Линь, – мужчина превосходит женщину по некоторым показателям.

– Любопытно узнать, по каковым именно? – насмешливо испросила императрица.

Предчувствуя какой-то подвох, де Линь, оглянувшись на приятелей, воскликнул:

– Как же, Ваше Величество: хотя бы то, что мужчина сильнее женщины! Ужели сие так маловажно?

– Так вы полагаете, женщины слабее вас? – ответствовала государыня вопросом на вопрос. – Может статься, у вас, в вашей Австрии или Франции они и слабее, но не у нас, в России. Хотя, на самом деле, сильнее русского мужика-богатыря трудно найти во всем мире. Но и женщины могут быкам хвосты крутить, словом, все мужскую работу учинять.

Де Линь от неожиданности, поджав тонкие губы, пожалуй впервые, ничего не мог придумать, дабы возразить на оное. Де Сегюр поспешил ему помочь:

– Но, Ваше Величество, в силе, можливо, русские женщины не уступают мужчинам, однако вы же не станете спорить, что они занимают второстепенное место в семье, и обществе? Они не могут содержать своих родных, у них на то нет того ума и распорядительности.

Екатерина уже готовая с ответом, кивала головой, ожидая, когда де Сегюр закончит свою мысль. Тот тут же немного поправил себя:

– Я не имею в виду дам, подобных вам, Ваше Императорское Величество! Да и таковых днем с огнем не сыщешь во всем свете, – завершил он свою тираду, желая польстить императрице.

Екатерина, насмешливо, взглянув на него, ответствовала:

– Нет у них можливости содержать семью от того, что ее не воспитывают и не образовывают, как того следует. Вот почему у нас открыты для девиц и Воспитательные дома, и Смольный институт! А женщины умом ничуть не глупее мужчин, я бы стала утверждать, что гораздо даже умнее.

Мужчины переглянулись. Екатерина спокойно обвела их сочувствующим взглядом.

– Что вы переглядываетесь, господа? Ужели не так? Чем вам уступают женщины? Красотой – нет!

Умом – нет! Силой воли – нет! Силой физической – иногда да. Женщины, ежели изволите знать, распорядительнее и выносливее вас.

Присутствующие кавалеры молчали, смущенно переглядываясь. Екатерина, сидящая боком к ним, круто развернувшись к ним, довершила ироническим тоном: