Екатерина Великая. Греческий прожект

На сей раз императрица села играть в вист с князем Потемкиным, де Сегюром и Мамоновым. Было весьма уютно, лилась спокойная красивая музыка. Игра закончилась, наступило время, в которое государыня удалялась на покой. Перед уходом она подозвала графа де Миранду и расспросила об архитектуре Гранады. Гишпанец весьма пространно и колоритно живописал сей город. Все слушали его рассказ с большой аттенцией и задавали вопросы. Потемкина интересовало колико гренадцы воинственны. Государыня тоже выказала немалый интерес к его повествованию о прекрасных строениях их столицы. Расспросив о нравах и обычаях горожан, поблагодарила его и удалилась. Ушли и фрейлины. Потемкин, сыграв еще партию в карты, распрощавшись, тоже вышел из гостиной императрицы. Мамонов с его уходом, облегченно вздохнул и упросил принца Нассау и некоторых других остаться поиграть в вист. Он всегда чувствовал себя немного стесненно при своем дальнем родственнике, а с его уходом все вставало для него на свои места.

Было начало десятого часу, они уже начали игру, когда вдруг Екатерина вышла из своего будуара, с ночным чепчиком в руке, с распущенными по плечам волнистыми волосами, в шелковом пеньюаре персикового цвета.

– Извините за дезабилье, – сказала она с улыбкой, – чаю, не помешаю вашей игре?

Одобрительно взглянув на нее, приветливо кивнув, Мамонов сказал шутливо:

– Посмотрите, государыня, как ловко я их обыграю!

Екатерина присела рядом с ним. Мужчины напряглись: играя, они незаметно поглядывали на ее красивые волосы, необычно обрамлявшие ее лицо. Конечно же, привлекал и ее наряд. Она была увлечена игрой своего любимца, ни на кого не глядела. Губы ее слегка улыбались, глаза смотрели отрешенно. Тем привлекательнее она была для остальных. Выигрывал, вестимо, токмо Мамонов.

В завершение, Екатерина, похвалила своего фаворита:

– Горазды, вы, горазды в карточной игре, Александр Матвеевич!

– Фортуна велика у сего кавалера, – молвил, устало вставая вместе со всеми из-за стола, принц Карл Нассау-Зиген.

* * *

Войдя в свой кабинет, Екатерина сразу же обратилась к Храповицкому:

– Александр Васильевич, что там за жалобное письмо получено от графа Брюса?

Секретарь с готовностью ответствовал:

– Изволил написать про жалобы на корабельную компанию князя Несвицкого. Наипаче, во всем виноватят Николая Ивановича Бутурлина, понеже сей человек – игрок, любящий праздную жизнь.

Императрица гневно стукнула кулачком о стол:

– Стало быть, пора сего гуляку поставить на место. Пошлите мой приказ отправиться ему в свое имение и ждать моего следующего повеления.

Храповицкий суетливо взялся за перо и бумагу. Быстро написав приказ, он подал бумагу на подпись. Императрица, просмотрев содержание, подписала его. Выпив стакан воды и немного успокоившись, она испросила:

– Каковые результаты от перлюстрации писем Фитц-Гер-берта и Великого князя к графу Чернышеву, что-нибудь значительное?

– Ничего особливого, государыня, – почтительно ответствовал Храповицкий.

– Понятно. Вестимо, – усмехнулась Екатерина, – свои крамольные мысли они доверяют курьерам. А как насчет нового Манифеста о дуэлях? Успели переписать его?

– Закончу, Ваше Величество, сегодни вечером.

– Хорошо.

Екатерина помолчала, перебирая бумаги на столе, засим испросила:

– Александр Васильевич, как, по вашему разумению, будет ли сей Манифест иметь полезное действие?

– Обязательно будет, Ваше Величество! – поспешно ответствовал Храповицкий. – Особливо будет влиять новая приписка, что дуэли не можно проводит без примирителя. Оный примиритель может статься, вообще предотвратит дуэль. Колико было таковых случаев, когда присутствующий человек на дуэли сумел помирить дуэлянтов, хоть вспомните последний их них: Матвеева и Хвостова!

– Дай-то Бог! Потому и составила сей Манифест, дабы предотвратить взаимное истребление друг друга из-за какой-то мелкой обиды.

– Народ нынче весьма горяч, государыня..

Императрица, взяв в руки стопку конвертов и просмотрев их, сказала:

– Зачитайте мне всю иностранную почту, – она подала статс-секретарю конверт от доктора Циммермана. – Начните, пожалуй, с оного ученого мужа.

Завершив слушание почты, они перешли к письмам российским.

Прослушав письмо от княгини Дашковой, императрица едко заметила:

– Княгиня Екатерина Романовна хочет, чтоб я к ней писала, а она, ездя по Петербургу, пред всеми оной перепиской хвастала.

Храповицкий смущенно улыбнулся:

– Екатерина Алексеевна, ее можливо понять: не каждой княгине пишет императрица.

Екатерина поморщила нос: – Ну, а хвастать-то к чему?

Прочитав и обсудив письма, ответив на некоторые из них, Екатерина вместе с Храповицким еще с полчаса с удовольствием писала письма Великим князьям и княжнам, Александру, Константину и маленькой Александре.

– Любопытно проследить, Александр Васильевич, уже из ранних писем моих внуков особенности характера обоих Великих Князей. Сравнивая между собой их письма, нельзя не обратить внимания на заключительные слова их. Вы заметили?