Екатерина Великая. Греческий прожект

– Дай Бог, – паки взяла слово императрица, обращаясь к послу Франции, – чтобы все ваши ожидания и благородные мечтания сбылись!

Де Сегюр, в свою очередь, дабы польстить императрице, почтительно испросил:

– Как Вам, Ваше Величество, удалось провести таковое масштабное собрание? Маленькую Францию не сравнить с необъятной Россией… Полагаю, у Вас было много хороших помощников..

– Знаю кто, – вмешался де Линь, – промеж них были братья Орловы.

Екатерина кивнула:

– И Орловы тоже. Вы правы, многие мне изрядно помогали, но особливую помощь я имела от обер-прокурора князя Александра Вяземского, ныне покойного графа Александра Бибикова, Андрея Шувалова, Григория Потемкина, – говоря сии слова, она обратила глаза на Светлейшего князя. – Тогда он был просто, молодой, подающий надежды на многих поприщах, весьма умный чиновник.

Князь Потемкин, почтительно, чуть склонив голову, изрек:

– Благодарение Бога, мои таланты были замечены всемилостивейшей государыней нашей, и вот я пред вами – Первый её министр. Прошу любить и жаловать.

Екатерина засмеялась и повторила:

– Да, господа, прошу любить и жаловать: Григорию Александровичу были поручены иноверческие религиозные дела, с чем он отменно справился.

Де Сегюр уважительно отозвался:

– В оном деле, без преувеличения, я бы сказал, равным князю Потемкину трудно найти не токмо во всей России, но, пожалуй, и во всей Европе.

Екатерина и князь Григорий озадаченно переглянулись.

– Об том вам судить, господин посланник, – заметила Екатерина. – Вы человек образованный, успели много повидать, узнать, изучить. Вы встречались и говорили с людьми Европейских дворов… Поелику, – императрица бросила ласковый взгляд на князя, – мне приятственно слышать таковой отзыв о моем Первом министре двора.

На что князь Потемкин, склонившись, любезно отметил:

– А как мне приятственно, что вам приятственно, милостивая государыня-матушка!

Записки императрицы:

Удивительным человеком оказался опальный красавец – фаворит покойной императрицы Елизаветы Петровны, Никита Бекетов. Быв в отставке, сим годом избран Астраханским губернским предводителем дворянства. Сей генерал-поручик воевал, был даже два года в плену, был Астраханским губернатором. Для защиты жителей от киргизских набегов он построил Енотаевскую крепость, занимается сельским хозяйством, насажал лучшие сорта виноградных лоз, занимается продажей вин, торгует с Персией, улучшил рыбные промыслы, занимается шелководством. Словом, патриот своей страны! Но так и не женился. Стало быть, сильно любил императрицу.

* * *

Сцепив руки за спиной, Потемкин медленно ходил тяжелыми шагами взад вперед по кабинету. Гневливо, вздрагивающими губами, он грозно выговаривал:

– Непонятно, господин де Сегюр, какие можливы быть ссоры между вашим Шаузелем и нашим Булгаковым? Я не знаю, каков сей дипломат, маркиз Шаузель, коий младше его на добрых десять лет! Булгаков из старинного дворянского рода и все, кто его знает, признает, что сей дворянин, опричь того, что весьма скромен, он одарен большим умом, прозорливостью, чрезвычайно твердым характером, к тому же трудолюбив и хорошо образован! – последние слова, он чуть было не выкрикнул. Каждое его слово сопровождалось согласным кивком императрицы. Потемкин остановился и резко повернулся к де Сегюру, готовый изречь очередное резкое слово.

Государыня Екатерина Алексеевна опередила его:

– В самом деле, граф, – сказала она мягким тоном, – как могло случиться, что они не могли найти общий язык? Булгаков, умница, любезный и обходительный человек, он не имел нигде врагов. Около двадцати лет назад он служил при полномочном министре, князе Николае Васильевиче Репнине, коий известен своим резким характером. Так вот сей Репнин пожелал его взять с собой в Константинополь с дипломатической миссией в качестве секретаря. Теперь наш Булгаков уже шесть лет сам полномочный министр. Благодаря ему, был подписан три года назад акт о присоединении к России Крыма, Тамани и кубанских земель, за что получил ордена, чин действительного статского советника другие вознаграждения…

Императрица смотрела на графа де Сегюра удрученным взглядом.

– Что скажете граф? – сверкнул глазом Потемкин.