Екатерина Великая. Греческий прожект

Екатерина нахмурилась.

– Стало быть, Петр Александрович таковой гордый, – молвила она сердито, – что не изволит попросить моей милости? Он, вестимо, герой, но о его нуждах я желала бы узнавать токмо от него самого. Их со Светлейшим соперничество во власти не учиняет ничего хорошего, опричь того, что разъединяет сих двух военачальников, вместо того, чтобы объединять их во славу Отечества!

Она посмотрела на Мамонова, ожидая его реплику, но тот молчал. Императрица с досадою продолжила:

– К слову, сказать, не вижу последнее время, чтоб он выказывал особое рвение в службе ни мне, ни стране. Почивать на лаврах всяк горазд. Потемкин, между прочим, мой мальчик, – обратилась она к Мамонову, – постоянно занят той или иной работой. Ты же зришь, он почти постоянно отсутствует, занятый приготовлениями для нас в Тавриде. Он обещает нам немало зрелищ, как токмо мы окажемся в его наместничестве.

– Но, душа моя, Екатерина Алексеевна, ходят слухи о его своевольном управлении, гордости, несправедливости, – паки тщился возразить ее любимец.

Екатерина сделал жест рукой, дескать: не продолжай и принялась объяснять своему фавориту:

– За его спиной, всегда были и есть завистники. А, как известно, завистники – те еще страдальцы. Но обрати внимание, мой дорогой друг, как токмо он появляется собственной персоной, сразу слышим в его адрес похвалы, лесть и почести.

Мамонов повесил голову:

– Что правда, то правда, Екатерина Алексеевна, спорить не стану. Лесть и пресмыкательство – в крови наших вельмож. Однако ж, я думаю, он во всем много о себе мнит…

– Уж не ревнуешь ли ты его ко мне, милый Саша?

Мамонов дернул плечом:

– Отнюдь!

Екатерина окинула его ласковым взглядом:

– Тогда скажи, к примеру, в чем он тебе не по душе?

Мамонов сдвинув брови, нахмурился:

– Во многом. Вот теперь, к примеру, мнит себя великим приверженцем нашей церкви.

– Ты имеешь в виду то, что он расположился в Печерском монастыре?

– Сказывают, он там, подобно султану, али визирю, встречает людей, развалившись на диване с подушками. Никого не приглашает присесть, пока сам разлеживает.

Екатерина, внимательно посмотрев на любимца, рассмеялась:

– А к нам является в фельдмаршальском мундире, с орденами, брильянтами, весь в шитье, галунах, напудренный… Умеет властвовать сей господин наместник, ничего не скажешь!

Мамонов продолжал хмуриться:

– Не верите мне, государыня, – он обиженно посмотрел на нее своими чуть раскосыми калмыковатыми глазами, – а я не шучу…

– Отчего же, Саша… Верю. Но не спеши, ты ведь умный человек… Вот приедем в Крым, посмотрим на то, что он там сумел учинить, а там и составим свое мнение. Согласен?

Мамонов неохотно молвил:

– Согласен, государыня-матушка.

* * *

Наступил март. Ожидание, когда же вскроется после зимы Днепр, всех изрядно утомило. Все еще заснеженный, спокойный, уравновешенный Киев наводил на сон. Все красоты были осмотрены, окружению императрицы хотелось перемен. Было решено все-таки остаться до дня рождения государыни Екатерины Алексеевны в Киеве и отпраздновать его должным образом. Авось и река, как следует, освободится от ледяных оков к тому времени. Впрочем, государыне не было времени скучать: она все такожде раз или дважды в неделю проводила собрания при дворе, давала балы или устраивала концерты. Вечерами, окроме приближенных, постоянными ее гостями были князь Потемкин, де Сегюр, Фитс-Герберт, Герц, принц де Линь, принц Нассау, граф Нормандес, Андрей Шувалов и Федор Головкин. Опричь непринужденных бесед, они играли в бильярд, говорили о литературе, читали стихи свои и чужие, пели песни под клавесин. Шутки и смех не стихали, благодаря доброму и умудренному принцу де Линю. Он беспрестанно рассказывал анекдоты, сочинял мадригалы и эпиграммы. Остальные тоже тщились сочинять, но у них получалось не так блестяще. Сама императрица предпочитала проводить время в отдельной комнате за карточным столом или в беседе со своим окружением.

Одетая не роскошно, но необычайно привлекательно, на сей раз паки в платье, ее любимого голубого цвета, она повела разговор о Франции и о надеждах от нового короля Людовика Шестнадцатого. Вдруг, ласково посмотрев на Луи де Сегюра, Екатерина поведала:

– Сегодни господин французский посол поведал мне о письме от Верження, министра Иностранной Коллегии, с сообщением, что король решил собрать государственные чины всего королевства.

Все обратили свои головы к де Сегюру, но императрица продолжила:

– Я тоже, ровно двадцать лет назад, собирала людей со всей России. И получила от оного немало знатных результатов. Я полагаю, сей шаг короля поможет восстановить финансы и учреждения общественного порядка в вашей стране, господин посланник! Поелику, давайте поздравим графа де Сегюра с большими грядущими переменами в его отечестве!

Все принялись поздравлять графа с оным событием и желать процветание Франции, где будут достигнуты свобода, справедливость, правосудие и другие блага.

– Дай-то Бог, – ввернул свое пожелание принц де Линь, – чтоб сей король стал достойным соперником Генриха Четвертого!