Эхо между нами

– Ты же знаешь, какие это головные боли, – говорю я. – Они бьют сильно и быстро. Наверное, мне следовало оставаться в постели дольше.

– Можешь сказать это еще раз, – внутри него идет война, и я молюсь, чтобы он мне поверил. Мне нужно, чтобы он мне поверил. Со вздохом он выносит свой вердикт. – Да, наверное. – Затем обращается к Сойеру. – Спасибо, что ты достаточно смел, чтобы встретиться со мной лицом к лицу, Сойер. – Папа протягивает ему руку. Сойер колеблется, прежде чем протянуть свою и принять рукопожатие. – Мальчик послал бы ее вверх по лестнице и сбежал. Но в следующий раз, – папина хватка заметно усиливается, – я был бы тебе очень признателен, если бы ты привез ее обратно с меньшим количеством отметин на шее, чем сейчас.

Сойер становится ярко-красным.

– Мне очень жаль, сэр.

– Ну что ж, тебе пора отправляться домой, – папа не сердится, просто устал, и он снова смотрит на меня обеспокоенно.

Я не хочу, чтобы Сойер уходил. Только не так, как сейчас. Только не сейчас, когда он увидел меня такой. Только не тогда, когда я завтра уезжаю из города.

– А мы с Сойером можем попрощаться? – я становлюсь очень храброй. – Наедине.

Папины брови взлетают вверх.

– Наедине, да? Я думал, что у вас было достаточно времени наедине, чтобы попрощаться, но, поскольку я хороший парень, то собираюсь приготовить кофе на кухне и дать вам еще несколько минут. Используйте только слова, имейте в виду.

Это лучшее, что я могу получить, и знаю, насколько потрясающий мой отец. Я не знаю ни одного другого родителя, который был бы так же крут, как он. Верный своему слову, папа направляется на кухню и поворачивается к нам спиной, чтобы мы могли уединиться. Сойер встает передо мной и приседает так, что мы оказываемся лицом к лицу.

– Привет.

– Привет, – говорю я в ответ, и это странно, как очаровательно застенчиво я себя чувствую.

– Ты в порядке?

– Да. Просто болит голова. Странная головная боль, но все же боль. Когда ты будешь тусоваться со мной, будут происходить странные вещи.

Сойер одаривает меня своей очаровательной самоуверенной улыбкой.

– Это я точно знаю.

Я уже лечу.

– Ты не ответила мне, – шепчет Сойер, но папа наверняка слышит. – Я о том, можем ли мы продолжить?

Я покусываю нижнюю губу, а потом шепчу в ответ:

– Будут некоторые правила.

– Правила. Я могу им следовать. Скажи мне, что за правила.

Я бросаю взгляд на папу, и он тут же возвращается к добавлению сливок в кружку.

– Мы веселимся, – шепчу я так тихо, как только могу, чтобы только Сойер мог слышать, – мы можем быть самими собой, вместе, но без какого-либо давления. Мы просто наслаждаемся каждым днем, хорошо?

Сойер наклоняет голову, как будто его это не убеждает, и я спокойно продолжаю:

– Мы старшеклассники, и многое может случиться в следующем году, поэтому я хочу весело провести время, а не быть в неловких отношениях, где мы становимся ревнивыми и постоянно ссоримся. Хочу, чтобы мы тусовались, смеялись и… – я снова украдкой бросаю взгляд на папу, он снова отворачивается, и я произношу одними губами, – целовались.

Глаза Сойера смеются, и он берет меня за руку.

– Я провожу время с удовольствием, и мне нравится веселиться с тобой. Но, если мы будем целоваться, я не собираюсь ни с кем делиться.

– О’кей, – я счастлива и взволнована, когда он скользит пальцами по моей руке.

Сойер прекрасно отнесся к тому, чтобы мы не слишком сближались, но хочет, чтобы мы целовались только друг с другом, и он согласен на то, что это продлится только наш выпускной класс. Вот и хорошо. Это за гранью хорошего. Это круто! Мы насладимся нашим выпускным годом, выпускным, а потом он уедет в колледж, мне сделают МРТ, и тогда я буду бороться с папой и с болезнью.

Сойер наклоняется вперед, коротко целует меня в губы и встает. Папа прощается с Сойером, и тот выходит за дверь. Отец хватает свою кружку с кофе и устраивается на другом конце дивана. Он смотрит на меня, а я – на него.

– Нормальный родитель наказал бы тебя за то, что ты ушла из дома сегодня вечером.

Я киваю, потому что так оно и было бы.

– А ты собираешься это сделать?

– Для этого нам нужно быть нормальными. Иногда я думаю, что поступаю неправильно, но твоя мама сказала мне доверять тебе, и я верю. Но если ты солжешь мне, то это доверие пропадет, а вместе с ним и мое терпение, особенно когда я просыпаюсь и нахожу записку, сообщающую, что ты ушла.

– Я понимаю, – говорю я. – И не разрушу твоего доверия.

Сойер

Понедельник, 17 июня:

Сегодня вообще ничего не делаю. Лечили меня очень долго.

М. сейчас в солярии, так что, наверное, я буду видеть его довольно часто. Думаю, я не буду особенно возражать. О дневник, он мне нравится. Я думаю, что он настоящий джентльмен.