Экипаж

—   Слышали, товарищ лейтенант?.. Я прошу его привлечь!

—   Зачем же привлекать. — Милиционер давно знал Валентина и симпатизировал ему. — Дело се­мейное, я думаю, сами договоритесь... Верно, Валентин Георгиевич?

И он отошел. Аля подумала, поглядела на спящего Алика и сказала совсем другим, нормальным тоном.

—  Спит, как зайчик. Даже будить жалко...

—  Ты голодная? — спросил Валентин.

—  Не знаю... Вообще-то съела бы чего-нибудь. ...Они стояли у высокого круглого столика, ели пи рожки и пили какао,

—  Милиционер-то зачем? Зачем комедию разыгра­ла? — спросил вдруг Валентин. — Нарочно? Чтобы побольнее?.. И вообще, почему ты меня все время му­чила? Что я тебе сделал?!

Аля долго молчала, прежде ,чем ответить.

— А ты до сих пор не понял? — сказала она почти грустно. — Я тебя не люблю. И никогда не любила:

Ненароков не поверил ее словам.

—  Уж и никогда?.. А зачем замуж выходила? Я ж тебя силком не тянул?

—  Именно что тянул... Приехал, все бросил — ра­боту бросил из-за меня, Москву... Как я могла отка­заться? Я все-таки не бессердечная... А надо было не идти.

Ненароков продолжал  цепляться за  то, чего  не было:

—   Это ты назло говоришь... Как же так?.. Ведь ночи напролет ходили, целовались, наговориться не могли.

—  Ну что такое — целовались?.. Молодая девчон­ка. А ты москвич, летчик. И я же видела, влюблен до смерти... Нет, я тебе точно говорю: пожалела тебя и пошла.

За стеклянной, помутневшей от изморози стеной аэровокзала передвигались самолеты — медленно и тихо, словно круглобокие рыбы в аквариуме.

—  Несчастный ты человек, Аля, — сказал Вален­тин. — Один раз в жизни поступила красиво, бла­городно — и не могла мне этого простить. Пять лет вымещала... А думаешь, я не жалел о своей работе? Еще как жалел, только тебе не показал ни разу. Большие самолеты — это не работа, это жизнь моя!.. Я ведь в другом небе летал, совсем в другом! Я и теперь как вижу ночью проблесковые огни, услышу: лайнер идет, — у меня кляп в горле. Ведь я классный пилот. Я бы сейчас «Ил-62-й» водил.

—  Ну конечно! — сказала она прежним злым го­лосом и дернула плечами. — Ты всегда хороший, я всегда плохая. Ты не попрекнул, а я вымещала... А то, что ты меня с ребенком бросил, — это тоже хо­рошо? Кому я теперь нужна?

Она повернулась и пошла к скамейке.

— Алик, деточка! Проснись! Мамочка за тобой при­ехала!

Снова Игорь сидел в своей красной машине непо­далеку от диспетчерской, снова глядел в зеркальце заднего обзора, повернув его так, чтобы видеть вы­ходящих оттуда. Шел редкий крупный снег, пухом ложился на землю. Из диспетчерской вышла Тамара — не одна, с дву мя подружками. Смеясь, она что-то им рассказывала, надувала щеки и округляла глаза, изображая кого-то.

Игорь коротко гуднул. Тамара обернулась, сколь­знула равнодушным взглядом по красным «Жигулям», по Игорю и пошла дальше. А Игорь остался сидеть за баранкой. Лицо у него было злое и растерянное.

Игорь сидел у себя в комнате, листая какой-то толстенный   справочник.   Зазвонил   телефон.   Игорь

коршуном бросился к трубке, послушал, потом сказал равнодушно:

—  А, это ты... Нет, Галка, ничего не получится. Уезжаю в командировку. Да, надолго. На всю жизнь.

Стучал по асфальту прозрачный весенний дождь. Из диспетчерской выбежали стайкой бортпроводни­цы, и среди них Тамара. Чтобы не испортить приче­ску, девушки напялили на волосы пестрые пластико­вые пакеты и неслись в них, будто в карнавальных папахах, к рейсовому автобусу.

Дорогу Тамаре преградил Игорь. Над головой он держал раскрытый черный зонтик.

—  Не беги, — сказал он Тамаре. - Пойдем под крышу, поговорим.

—  А о чем нам говорить?.. Пусти, меня ждут.

—  Хорошо, можно здесь. Нет проблемы. — Он пе­редвинул зонтик так, чтобы прикрыть от дождя Та­мару. Его синий плащ сразу намок, стал черным. — Хватит тебе дурить... Мне без тебя плохо. Тебе без меня еще хуже.

—  Мне? Мне очень хорошо. Очень!.. Поэтому ты и бегаешь за мной. А если бы я плакала, звонила тебе по ночам, ты бы и не посмотрел в мою сторону.

— А я уверен, ты плачешь! И звонить тебе хочется... Но ты же актриса, ты играешь — нарочно, чтобы я помучился.

—  С чего это ты взял?

—  А... Жизненный опыт.

Не ответив, Тамара побежала к автобусу. Но Игорь догнал ее. Он бежал рядом, держа над ней зонтик, и торопливо говорил:

—  Ну обожди... Ну погоди. Ну ладно. Раз ты такая идиотка, пожалуйста, делаю тебе предложение. Давай поженимся!

—  И я тебе делаю предложение, — презрительно ответила Тамара. — Отстань и никогда ко мне не подходи.

Вертолет Ненарокова, груженный бумажными мешками с цементом, шел над полями, оставляя с севера далекий синий лес.

—  «Ми-2»! — раздался в наушниках Ненарокова далекий голос девушки-диспетчера. — Переходите на частоту «Ясеня», работайте с ним.

—  «Нива», я — двадцать четыреста восемь. Вас понял, — ответил Валентин. — А в чем дело? Они не сказали?

—  В нашу зону вошел спускаемый аппарат. Ты передаешься группе поиска...

Ненароков поглядел на своего второго. Тот кив­нул — слышал.

...«Ми-2» летел над излучиной реки. Вдруг Нена роков встрепенулся и показал второму пилоту рукой.

—  Гляди, они!