Экипаж

—  А-а... То-то он на прием записался. — Он об­ратил внимание на газету. — А это что?

—   Это Ненароков первым космонавта заметил. Внимательный.

—  Ну да. Без него пропал бы космонавт, — хмык­нул начальник. — Ладно, переведем. — И сказал в селектор: — Пригласите Тимченко.

Подняв воротник плаща — был уже октябрь, — Ненароков шел по незнакомому городу. Рыжие кле­новые листья ползли по тротуару, подгоняемые ветром. Сверяясь с адресом на конверте, Валентин нашел нужный ему дом, поднялся на третий этаж.

Дверь ему открыла Аля, чуть располневшая и еще красивее, чем была. Она кивнула бывшему мужу поч

ти дружелюбно:

—Приехал? Ну проходи. Алик сейчас придет. Он у соседей.

Квартира была хорошая, трехкомнатная. В столо­вой сидел с газетой грузный широкоплечий летчик.

—  Познакомься, мой муж, — с гордостью сказала Аля. Летчик встал, улыбнулся и так тряхнул руку Ненарокова, что чуть не вывихнул.

—  Анатолий! — назвался он. — Раздевайся и са­дись. Сейчас нам Алена чего-нибудь сочинит!.. Да са­дись ты, будь как дома!

Аля безропотно пошла на кухню, а новый муж стал ее нахваливать:

—  Хозяйка исключительная!.. И умная ведь, и ха­рактер золотой!

—  Да действительно, — сказал Ненароков, чтобы не обижать Анатолия. А тот засмеялся счастливым смехом и хлопнул Валентина по плечу.

—Я тебе просто удивляюсь: как ты упустил такую женщину? Лопух ты, лопух!.. И пацан тоже очень хороший. Меня папой зовет. Знаешь, он уже меньше заикается — к логопеду ходит.

Вошла Аля, стала накрывать на стол.

—  Спасибо, я кушать не буду, — решительно ска­зал Валентин. — Только поел.

Анатолий очень огорчился:

—  Где это ты ел? Зачем?.. Садись!

—  Нет. Честно не хочу.

—  Эх ты!.. Но рюмочку-то за знакомство можно?

—  Рюмочку можно.

Аля поставила на стол графинчик, мимоходом по­гладила здоровенную руку мужа, и они выпили.

...Прибежал Алик, приласкался к матери и робко улыбнулся Ненарокову.

— Валентин, тебе ж с ним интересно, не с нами; — сказал добродушно Толя. — Давай мы с мамочкой в кино пойдем, а вы оставайтесь».

—  Мы бы лучше погуляли, чем дома... Алик, до? гу?

—  П-пойдем гу-гулять. — Алик заикался теперь совсем немножко, и Ненарокову стало стыдно за не­уместный уже их старый язык.

...Они шли по улице. Алик прилипал носом к вит­ринам, читал, запинаясь, вывески:

—  Ка-фе... Пи-во... Буб-бу-лочная... Потом попросил:

—Дядя, пойдём на пруд. Там лебедь живет.

—   Какой я тебе дядя? — возмутился Ненаро ков. — Ты что, забыл меня совсем?

—  Н-не забыл... У меня теперь папа Толя. А два папы у ребенка- не бывает. П-правда?.. Ты не папа, а дядя.

—  Это тебе мама объяснила? — грустно спросил Валентин.

—  Ага.

...Они кормили грязного лебедя печеньем... Сами по­ели на улице мороженое. И пошли домой. ...Аля ждала на улице у подъезда.

—  Нагулялись? Вот и хорошо... Валентин, ты бы хоть о себе рассказал. Как живешь-то?

Валентин неохотно сообщил свои новости:

—  Ну как... Прошел в Москве медкомиссию, пере­подготовку прошел. Буду летать на «Ту-154».

—  Значит, ты в порядке, — задумчиво сказала Аля. — А как личная жизнь? Нашел кого-нибудь?

Ненароков отрицательно покачал головой. Тогда Аля, понизив голос, спросила:       .

— Слушай... А если бы взять и все начать сначала? Чтобы все как раньше — ты, я и Алик... Ты бы со­гласился?

У Ненарокова вся кровь прилила к лицу — и сразу отхлынула. С трудом разомкнув одеревеневшие губы, он ответил:

—  Я бы согласился.

—  А я бы не согласилась! — весело и громко ска­зала Аля. — Ни за что! Я теперь только и поняла, что значит жить. Засыпаю счастливая и просыпаюсь счастливая... Это я просто проверяла: ты такой же остался или нет.

Валентин помолчал, потом сказал, через силу усмехнувшись:

—   Да... Я остался такой же... И ты такая же осталась, как была.

—  Алик, — позвала Аля, — пойдем домой, папа ждет.

Алик, который все это время играл сам с собой в «классы» — детям неинтересны разговоры взрос­лых, — послушно пошел за ней. Уже из подъезда он обернулся к Ненарокову.

—  До свиданья!.. Д-дядя, я т-тебя люблю!..

Андрея Васильевича вызвал к себе командир от­ряда.

—  Тебе придется полетать в Бидри, — говорил он. — Без пассажиров. Повезешь продовольствие и медикаменты... Пострадавшим от землетрясения. Красный Крест посылает... Ты туда летал?

— Летал когда-то. Аэропорт маленький, но полоса вполне приличная.

—  Была приличная, — поправил командир отря­да. — До землетрясения... Они ремонтируют сейчас, но все равно, посадка может оказаться сложной.

—  Знаю, читал подшивку. У них РД вышла из строя.

—   Возьмешь оттуда пассажиров, — продолжал командир отряда. — В основном женщин и детей. Учти, там есть с травмами...

Когда Тимченко пошел к двери, командир вспомнил еще одну вещь:

—  Да! Я вчера из Киланги прилетел. Там опять переворот. Правых погнали, прежний президент вер­нулся.

—  А наш приятель? — поинтересовался Тимчен­ко. — Помнишь, я рассказывал, министр авиации?

— Расстреляли. Успели, сволочи... А теперь его пор­треты всюду висят. В аэропорту тоже.