Экклесиология Апостола Павла

тесным образом соединяемся и между собой. Наше единство в Церкви, то есть единство Церкви в удах (= членах), также есть Христос. В Церкви нет иного принципа и центра объединения, кроме Христа. Тем самым, из ее единства со Христом вытекает и единство ее членов, поскольку они становятся удами (= членами) Христовыми. Все это выражается и переживается конкретно в Святой Евхаристии, на Литургии Церкви. Следовательно, наше участие в Святой Евхаристии (= Литургии) Церкви соединяет нас одновременно с Христом и друг с другом, в одно единое тело: «К этому побуждает нас та великая, страшная и ужасная Жертва», добавляет златоустый пастырь и ли-тургист.[591] И продолжает в том же духе: «Одно тело, — говорит апостол, — мы бываем и члены от плоти Его и от костей Его (Еф. 4:4; 5:30)… чтобы не любовью только, но и самым делом быть нам членами плоти Христовой, сорастворимся (άνακερασθώμεν — в причастии), будем причащаться этой плоти. А это бывает чрез пишу (= Причащение), которую Христос даровал, чтобы выразить Свою великую любовь к нам. Для того Он смешал (άνέμιξεν) самого Себя с нами и растворил (άνέφυρε) тело Свое в нас, чтобы мы составили нечто единое, как тело, соединенное с головою».[592] Это последствие Воплощения Христова и Его родства с нами, людьми: «Я ради вас приобщился плоти и крови; и эту плоть и кровь, чрез которые Я сроднился с вами (συγγενής)».[593]

Итак, учение святого апостола Павла о Божественной Евхаристии, особенно в Первом Послании к Коринфянам (10:16–17), фрагмент, который мы до этого момента подробно анализировали с помощью святого Златоуста, выражает самую суть его учения о Церкви. В Евхаристии осуществляется (πραγματοποιείται = совершается на практике) богочеловеческое общение и причастие Христа и Церкви через «причастие Тела и Крови» Его, которой мы становимся «одно тело Христово, один живой организм» (σαρξ = мясо — ср. Ии 1:4).[594] Христос соединяется с каждым из верующих и со всеми вместе, и они соединяются между собой и с Ним в одно тело Христово, которое есть Церковь, и все и вся становится «Εις Χριστός» (= Один Христос).[595]

4. Это многогранное учение божественного апостола и экклесиолога Павла и его вдохновенного экзегета и верного последователя святого Иоанна Златоуста о значении, которое имеет в Церкви Евхаристия, выражается и раскрывается во всей своей полноте в Божественной Литургии, «когда вся церковь сойдется вместе… чтобы вкушать вечерю Господню» — Κυριάκόν Δεΐπνον, как апостол называет Евхаристию Церкви, — «собрание… на Вечерю» (1Кор 14:23; 11:20). Тогда проявляется и появляется Церковь во времени и месте как «Тело Христово», и Святая Евхаристия как сама «тайна» Церкви, тайна собрания и собора — Εκκλησία (= Богом созванное собрание и собор) «народа Божиего», тайна причастия (κοινωνίας) со всеми святыми (2 Кор. 6:16; Еф. 3:18). Появляется и проявляется как Причастие первородным между многими братиями! (Рим. 8:29). Тогда единство Церкви с (συν) и во (έν) Христе проявляется, выражается, показывается самым реальным образом.

В Божественной Евхаристии через единый Хлеб, который, по златоустому богослову, литургисту и литургику, всегда и везде един и один и тот же,[596] выражается самое тесное соединение и единство и поместной Церкви Божией, и Церкви Божией во всем мире, то есть всякой кафолической (= соборной) Церкви на месте, и всех поместных Церквей в мире,[597] а также единство небесной и земной Церкви Божией, то есть показывается всецелостность, кафолици-тет (= соборность), и полнота Тела Богочеловечества.[598]Христос, в Котором все соединено (άνακεφαΛαιωθησαν), все и вся на земле и на небесах, и Который есть Глава над всем в Церкви (Еф. 1:10, 23, Кол. 1:16), полностью присутствует в Евхаристии телом и кровью Своей естественно, а не символически. А где Он, там и всецелая Церковь, как сказал непосредственный ученик апостолов, святой Игнатий Антиохийский: «там, где Иисус Христос, там и Кафолическая Церковь».[599] Он — Первосвященник Великий, Прошедший Небеса (Евр. 4:14; 7:26), а где «Христос, там и Небо»,[600] и «Церковь не что иное, как Небо».[601]