Экономические истоки диктатуры и демократии (Экономическая теория). 2015

Здесь стоит подчеркнуть две особенности. Во-первых, равновесие существует, пока условия второго порядка в (XII.7) удовлетворяются. Мы не нуждаемся в однопиковых предпочтениях, и теперь пространство политических платформ Q может быть подмножеством M^s для S > 1, более необязательно одномерно. Таким образом, модель вероятностного голосования частично избегает проблем несуществования, связанных либо с отсутствием однопиковости предпочтений, либо с многомерностью политических программ. Это результат сглаживания разрывов непрерывности на индивидуальном уровне с помощью агрегирования.

Во-вторых, и что более важно, эта модель дает возможность задать параметры различной политической власти разных групп. Если /”(0), плотность идеологических пристрастий между партиями в точке, где платформы обеих партий дают одну и ту же полезность (т.е. при V(q_A) = Vⁿ(q_B)) идентичны для всех групп, (XII.9) становится в точности утилитаристской функцией общественного благосостояния. Реальное равновесие в этой политэкономической игре отличается от максимизации этой утилитаристской функции общественного благосостояния, потому что различные группы имеют различную чувствительность к политике. К примеру, представим'себе две группы, п и и', такие что п является более «идеологической», что означает: в этой группе есть индивиды с сильными предпочтениями относительно партии Л или партии В. Это соответствует функции распределения Fⁿ, имеющей относительно большой вес в конечных точках. Напротив, представим, что группа п' не очень идеологическая и большинство этой группы голосует за партию, которая предлагает им несколько лучшие экономические меры. Это соответствует относительно небольшому весу в конечных точках F" и, таким образом, большому значению /" (0). В этом случае избиратели из группы п' становятся «колеблющимися избирателями», получающими больше веса в игре политической конкуренции, потому что они более чувствительны к переменам в политике. Интуитивно понятно, что разворачивание политических платформ в пользу групп, которые более склонны быть отзывчивыми к таким решениям (а не к идеологическим вопросам), привлекательнее для партий как стратегия завоевания голосов, так что в политическом равновесии государственная политика более отзывчива к предпочтениям колеблющейся группы.

Рассмотрение этого вопроса имеет прямые следствия для нашей рабочей двухклассовой модели. Хотя бедные более многочисленны, из этого не следует, что политические партии предлагают политическую платформу, являющую идеальной для бедных, поскольку в вероятностной модели голосования значимы не только «голые числа». Когда имеется идеология, значимо также то, насколько избиратели готовы менять свою преданность одной партии на преданность другой. Обычно это означает, что политические партии рассматривают предпочтения богатых как отображаемые нашей моделью в ее редуцированной форме в этом тексте, где политический процесс максимизирует взвешенную утилитаристскую функцию общественного благосостояния, подобную (XII.9). В этом контексте можно также рассматривать изменения в весе богатых %^г (или, на микроуровне, /^г(0)), влияющие на то, насколько перераспределительным будет демократический политический процесс.

3. ЛОББИРОВАНИЕ

Рассмотренные здесь модели пока что позволяют влиять на меры государственной политики только через голоса избирателей. На практике различные группы, особенно те, которые могут организовать лобби, делают пожертвования на избирательную кампанию или платят деньги политикам, чтобы стимулировать их принимать меры, предпочтительные для этих групп. В этом разделе мы разрабатываем простую модель лоббирования и изучаем, как оно влицет на детерминацию равновесных политических мер.

При наличии лоббирования политическая власть устанавливается не только путем голосования, но и из других источников, включая организацию различных групп, концентрацию ресурсов в их распоряжении и их предельную готовность платить за желательные изменения различных мер государственной политики. Самый важный результат заключается в том, что даже при лоббировании равновесные политические платформы выглядят как решение проблемы максимизации взвешенного утилитаристского общественного благосостояния.

Теперь мы представляем базовую модель лоббирования Дж. Гроссмана и Э. Хелпмана [Grossman, Helpman, 1996; 2001]. Снова представим себе, что есть N групп агентов, каждая с одними и теми же экономическими предпочтениями. Полезность агента в группе и, когда проводится в жизнь политика q, равна:

Vⁿ(q)-f(q),

где Vⁿ(q) — обычная функция косвенной полезности и у" (q) — личный вклад в лоббирование группы п каждого из ее членов. Мы считаем эти вклады функцией государственной политики, которая будет проведена в жизнь; чтобы подчеркнуть это, упоминаем q как аргумент такой функции.

Чтобы получить определенные результаты, мы сейчас полностью абстрагируемся от электоральной политики и делаем допущение, что политик уже у власти. Допустим, что этот политик имеет функцию полезности в такой форме:

NN

(XII. 10)