Эксперименты империи. Адат, шариат и производство знаний в Казахской степи

Смещение фокуса нашего исследования с проблем кодификации на особенности колониального управления и производство знаний на Сырдарье в 1850–1860‐е гг. не является случайным. Во-первых, это отражает ситуацию, когда империя вынуждена была отказываться от каких-либо однозначных стратегий и применять значительное разнообразие тактик и моделей управления. Во-вторых, сырдарьинский фронтир — это возможность реализации интересов разных акторов, взаимоотношения между которыми хотя и балансируют на грани конфликта, но не сводятся к тому, что какая-то из сторон обладает доминантной ролью и диктует правила игры другим участникам местной истории. Понимая это, казахи использовали колониальные суды для продвижения своих собственных интересов. В свою очередь русские чиновники, поддерживая правовую гибридность, осознавали, что империя еще не имеет достаточных ресурсов для контроля над местным судопроизводством. Однако использование имперской администрацией одновременно адата и шариата не указывает на слабость колониального управления, а скорее очерчивает прагматическую линию. Осуществляя собственную интерпретацию норм туземного права, чиновники искали возможности для колониальной трансформации казахской правовой культуры. Здесь показательна деятельность И. Я. Осмоловского, так как он смог адаптировать свой опыт в изучении адата к текущим потребностям правового регулирования. Те идеи и подходы в отношении адата и шариата, которые в Оренбурге не могли восприниматься без проблем, находили на Сырдарье почву для практического применения. С другой стороны, сырдарьинский опыт И. Я. Осмоловского показывает более выраженное взаимопроникновение между знанием и властью, чем оренбургский период его деятельности. Занимая ответственную должность, заведующий сырдарьинскими казахами вынужден был поставить политические интересы империи выше личных научных принципов. Об этом отчетливо свидетельствует его намерение отправиться в Бухару, истинные причины которого маскируются под привычные для ориентализма оговорки — очарование Востоком, широкий простор для научных занятий. Если служба И. Я. Осмоловского на Сырдарье — это возможность реализации талантов, знаний и опыта для урегулирования сложных фронтирных ситуаций, то у других фронтирных героев все было не столь однозначно. Такие как М. Б. Первухин устраиваются на Сырдарье, чтобы до поры бесконтрольно злоупотреблять служебным положением и действовать не столько во благо империи, сколько в угоду личным интересам. Фронтир становится притягательным и для казахов, например для султана Ермухаммеда (Илекея) Касымова, бежавшего из Хивы и принявшего русское подданство. Этот шаг стал ресурсом в деле укрепления собственного авторитета бывшего хана и властных прерогатив среди местных казахов-кочевников.

Приложение 1. Сборник киргизских обычаев, имеющих в Орде силу закона (факсимиле первой и второй страниц второй части)

РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 65. Л. 69

РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 65. Л. 69 об.

Приложение 2. Рапорт председателя Оренбургской пограничной комиссии В. В. Григорьева от 29 мая 1857 г.

Его Сиятельству

Господину Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору

Председателя Оренбургской пограничной комиссии

Рапорт.

29 мая 1857 г.

§ 64‐м Положения об управлении Оренбургскими киргизами Высочайше утвержденного в 14 день июня 1844 г. Пограничной комиссии вменено в обязанность озаботиться собранием и приведением в порядок киргизских обычаев, имеющих в Орде силу закона, на тот предмет, чтобы составить из оных род особого свода для руководства при производстве и решении тех дел, которые должны разбираться и судиться на основании сих народных обычаев. Свод сей должен быть затем представлен на рассмотрение и утверждение Высшего правительства.

В исполнении сего Комиссией приняты были меры к собранию означенных обычаев и приведению собранного в систематический порядок. Последовательные труды разных чиновников ее по сему предмету представлены к Вашему Сиятельству, а Вами переданы, частным образом, на мое рассмотрение.