Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

Заметив, что со дня взрыва адской машины исчезли три человека, за которыми полиция вела наблюдение как за шуанами, прибывшими в Париж с целью убить первого консула, этот агент, благодаря своей ловкости завоевавший полное доверие Фуше, совершенно справедливо проникся мыслью, что, раз эти три человека больше нигде не появляются, они и есть виновники данного преступления, ведь иначе, опасаясь попасть под подозрение, они поспешили бы показаться. Он знал имена этих трех: то были Лимоэлан, бывший вандеец, Сен-Режан и Карбон.

Никаких следов Лимоэлана и Сен-Режана он не нашел, зато обнаружил в предместье Сен-Марсель сестру Карбона, жившую там с двумя дочерями. Он снял комнату на той же лестничной площадке, нарочито не выходил оттуда два или три дня, а на третий день или, скорее, на третью ночь принялся издавать громкие стоны, которые через тонкую стенку должны были услышать его соседки, затем дотащился до их двери, позвонил и опустился на колени, прислонившись к стене.

Одна из девушек открыла дверь: он был без сил и говорил едва слышно.

— Ах, матушка! — закричала девушка. — Здесь наш бедный сосед, который так стонал сегодня весь день.

Прибежала мать, подхватила его под руки, завела к себе, усадила и стала спрашивать, чем они, при всей их бедности, могут помочь ему.

— Я умираю с голоду, — ответил Лиможец, — поскольку вот уже три дня ничего не ел, но не решаюсь выйти на улицу: там полно полицейских агентов, и они стерегут меня, я в этом уверен.

Сестра Карбона начала с того, что заставила его выпить стакан вина, а затем дала ему кусок хлеба, который он с жадностью проглотил, как если бы и в самом деле три дня ничего не ел. И поскольку женщины, со своей стороны, опасались, что это их как родственниц Карбона стерегут на улице агенты полиции, они спросили незнакомца, что он такого натворил.

И тогда, как бы уступая их настояниям, он признался им, а точнее, сделал вид, будто признается, что приехал в Париж от Кадудаля, чтобы присоединиться к Сен-Режану и Лимоэлану, но, прибыв в Париж уже после покушения на улице Сен-Никез, не смог отыскать никаких сведений о местонахождении как одного, так и другого. Это было, по его словам, тем более досадно, что он располагал надежным средством переправить их в Англию.

В первый день пожилая женщина и ее дочери еще не стали откровенничать с ним, однако дали ему бутылку вина и обещали приносить ему провизию, пока он будет жить на одном этаже с ними, но поставили условием, что он будет платить за нее, ввиду если и не нищеты, то бедности, в которой они существовали.

Тем не менее на второй день ему стало известно, что пожилая женщина является сестрой Карбона и что он оставался у нее до 7 нивоза.

В этот день некая дама, мадемуазель де Сисе, от имени духовника Лимоэлана пришла за Карбоном и отвела его в небольшую конгрегацию монахинь Святого Сердца, где он назвался неприсягнувшим священником, еще не получившим разрешения на возвращение во Францию; не желая, по его словам, долее ждать этого разрешения на чужбине, он вернулся в Париж и со дня на день ждет своего исключения из списков эмигрантов. Впрочем, он был в полной безопасности у добрых монахинь, которые, будучи признательны первому консулу за все, что он недавно сделал для религии, ежедневно служили публичную мессу за сохранение его драгоценной жизни, и Карбон непременно присутствовал на этой мессе.

Лиможец выяснил также, что сестра Карбона была в курсе всех подробностей заговора, так как подготовка покушения происходила у нее на глазах; она показала ему один из двенадцати бочонков из-под пороха, которым начинили адскую машину.

В этом последнем бочонке оставалось еще четырнадцать фунтов пороха; Лиможец сразу же распознал в нем порох английского производства, причем превосходного качества; остальные бочонки разломали на дрова для очага, и как-то раз Лимоэлан сказал хозяйкам дома:

— Побережнее с ними, дамы! Эти дрова дорого стоят!

Сестра Карбона показала Лиможцу и блузы двух заговорщиков: Лимоэлана и Карбона. Что стало с блузой Сен-Режана, ей известно не было.

Оставалось выяснить, в какой монашеской обители скрывался Карбон. Ни одна из трех женщин этого не знала, но мнимый шуан так настаивал, что ему необходимо согласовать с Карбоном задуманное бегство, что сестра заговорщика обещала Лиможцу принести ему на следующий день адрес своего брата.

И в самом деле, поскольку ей было известно, где жила мадемуазель де Сисе, она поспешила к ней и узнала у нее все, чего хотела.

Поскольку мессы за здравие первого консула были публичными, Лиможец вошел в церковь вместе с двумя агентами. В уголке за клиросом он увидел мужчину, который, судя по тому, как истово он молился, был не кто иной, как Карбон.

Лиможец дождался, пока церковь опустеет, а затем подошел к Карбону и арестовал его, причем тот не оказал ему ни малейшего сопротивления, настолько он был далек от подозрения, что его опознают.

После ареста Карбон сознался во всем. На этом строилась его последняя надежда.