Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

«Георг, король…

Его Величество полагает необходимым осведомить Палату общин, что ввиду значительных военных приготовлений, осуществляемых в портах Франции и Голландии, он считает уместным принять новые меры для обеспечения безопасности своего государства. Приготовления, о которых идет речь, имеют видимой целью колониальные экспедиции, но, поскольку в настоящее время между Его Величеством и французским правительством ведутся крупные споры, итог которых пока остается неопределенным, Его Величество решил донести эту тревогу до сведения своих верных общин, пребывая в убеждении, что, хотя они и так разделяют его настоятельную и неустанную заботу о сохранении мира, он может, тем не менее, с полным доверием положиться на их здравомыслие и щедрость и рассчитывает, что они предпримут все меры, каких потребуют новые обстоятельства, для защиты чести его короны и насущных интересов его народа».

Первому консулу сообщил об этом послании г-н де Талейран. Бонапарт впал в один из тех приступов гнева, какие случались у Александра Македонского, однако г-ну Талейрану уговорами и лестью удалось добиться от него обещания, что он сдержит свою ярость, дабы, если уж решаться на войну, вина за провокацию легла на англичан.

К несчастью, на третий день, в воскресенье, в Тюильри, как обычно, принимали дипломатический корпус. Все послы явились туда, влекомые любопытством. Всем хотелось узнать, стерпит ли Бонапарт оскорбление и какими словами поприветствует английского посла.

В ожидании того момента, когда ему доложат, что все послы собрались, первый консул находился в покоях г-жи Бонапарт, играя с первенцем короля Людовика и королевы Гортензии.

Вскоре появился г-н де Ремюза, дворцовый префект, и доложил, что все в сборе.

— Лорд Уитворт прибыл? — с живостью спросил Бонапарт.

— Да, гражданин первый консул, — ответил г-н де Ремюза.

Бонапарт, лежавший на ковре, отстранил ребенка, которого держал в руках, в один прыжок вскочил на ноги, резко схватил г-жу Бонапарт за руку, вступил в приемный зал, прошел мимо иностранных послов, не отвечая на их приветствия и, ни на кого не глядя, направился прямо к представителю Великобритании.

— Милорд, — спросил он, — у вас есть новости из Англии?

Затем, не дав ему времени ответить, добавил:

— Так вы хотите войны?

— Нет, генерал, — с поклоном произнес посол, — мы слишком хорошо понимаем преимущества мира.

— Стало быть, вы хотите войны, — нарочито громко продолжил первый консул, словно не услышав его слов и желая быть услышанным всеми. — Мы воевали десять лет, и теперь вы хотите, чтобы мы воевали еще десять! Кто посмел сказать, что Франция вооружается? Европу обманули, весь мир ввели в заблуждение! В наших портах нет ни одного военного корабля, все наши корабли, способные нести службу, были отправлены на Сан-Доминго. Единственный имеющийся в наличии снаряженный боевой корабль находится в водах Голландии, и всем известно, что он предназначен для Луизианы. Говорят, что между Францией и Англией есть разногласия. Мне не известно ни одного. Я знаю лишь, что остров Мальта не был эвакуирован в предписанные сроки, однако не думаю, что ваши министры хотят изменить английской честности, отказываясь исполнять официальный договор. Я не предполагаю также, что, вооружаясь, вы хотите запугать французский народ. Его можно уничтожить, милорд, но нельзя запугать!

— Генерал, — совершенно оглушенный этой выходкой, промолвил посол, — мы хотим лишь одного: жить в добром согласии с Францией.

— Тогда, — воскликнул первый консул, — нужно прежде всего соблюдать договоры! Горе тому, кто не соблюдает договоры! Горе народу, договор с которым надо будет предать забвению!

Затем, мгновенно изменив выражение лица и тон, дабы лорд Уитворт понял, что оскорбление адресовано не ему, а английскому правительству, Бонапарт произнес: