Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

— В такое время, как наше, — начала г-жа де Сурди, — совершенно необходимо принадлежать к какой-либо партии. Я полагаю, что Эктор де Сент-Эрмин принадлежит к роялистской партии. Так вот, вчера я беседовала с твоим крестным, доктором Кабанисом, который не только ученнейший врач, но и разумнейший человек. Он поздравил меня с дружбой, которую питает ко мне госпожа Бонапарт, а тебе советовал как можно теснее сблизиться с ее дочерью. Он уверен, что будущее за ними. Кабанис — личный врач первого консула, и он считает его гениальным человеком, который не остановится на достигнутом. На такой риск, как Восемнадцатое брюмера, идут не ради кресла консула, а ради трона. Те, кто прежде, чем завеса будущего раскроется, свяжут свою жизнь с фортуной Бонапарта, будут подхвачены вместе с ним вихрем его судьбы и возвысятся вместе с ним. Он любит привлекать к себе выходцев из знатных и богатых семей. И в этом отношении у Сент-Эрмина все безупречно: у него сто тысяч ливров годового дохода и его род ведет начало от крестовых походов, вся его семья погибла, защищая монархию, и, по правде говоря, он рассчитался с ней сполна. Он как раз в том возрасте, который позволяет ему оставаться вне политики. Он не давал обещаний ни одной из партий, его отец и два его брата погибли за старую Францию. Ему же, если он согласится занять должность при первом консуле, предстоит жить для новой Франции. Заметь, что я не ставлю этот шаг навстречу новым воззрениям условием вашего брака. Я буду рада, если Эктор примкнет к новой власти; если же он откажется сделать это, значит, так подсказала ему совесть, а быть судьей в вопросах человеческой совести вправе быть только Бог; но и тогда он все равно станет мужем моей дочери и моим любимым зятем.

— Когда мне можно написать ему о вашем решении, матушка? — спросила Клер.

— Когда пожелаешь, дитя мое, — ответила г-жа де Сурди.

Клер написала в тот же вечер, и на другой день, в полдень, то есть в час, когда явиться с визитом было уже прилично, Эктор постучал в дверь особняка.

На сей раз его проводили прямо к г-же де Сурди, которая по-матерински открыла ему объятия.

Он прижал ее к своей груди, и как раз в эту минуту Клер отворила дверь; увидев их в объятиях друг друга, она воскликнула:

— Ах, матушка, как я счастлива!

Госпожа де Сурди открыла объятия и заключила в них обоих своих детей.

Так что брак был делом решенным; оставалось обсудить с молодым графом вопрос о его сближении с правительством первого консула.

Эктор сел на канапе, расположившись между Клер слева от него и г-жой де Сурди справа. В одной руке он держал руку своей невесты, в другой — будущей тещи.

Клер взяла на себя изложить Эктору мнение Кабаниса о Бонапарте и объяснить ему предложение г-жи де Сурди.

Эктор пристально смотрел на нее, пока она почти дословно повторяла то, что накануне сказала ей г-жа де Сурди.

Когда она закончила, он поклонился г-же де Сурди, а затем еще пристальней посмотрел на девушку.

— Клер, — сказал он, — зная то, что я рассказал вам вчера — и я уже не раскаиваюсь в том, что был так многословен, — поставьте себя целиком на мое место и ответьте вместо меня вашей матери. Ваш ответ и будет моим.

Девушка задумалась на минуту, а затем бросилась в объятия матери и, отрицательно покачав головой, сказала:

— Ах, матушка, он не может. Между ними пролегла кровь его брата.

Госпожа де Сурди опустила голову; было видно, что она испытывает сильное разочарование.

Она мечтала, что ее зять получит высокий чин в армии, а дочь займет высокое положение при дворе.