Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

Незнакомец попросил позвать хозяина дома, затворился ним на полчаса, но больше ни у кого на глазах не появлялся. Из-за дверей Жак Доле вышел один.

За ужином все отметили его молчаливость и озабоченность. Несколько раз жена обращалась к нему с вопросами, но он не ответил ей, а когда после еды дети захотели, как обычно, поиграть с ним, он мягко отослал их прочь.

В Бретани, как известно, слуги едят за одним столом с хозяином, так что в тот день, как и прежде, все ужинали сообща и обратили внимание на эту печаль Жака Доле, удивившую их тем более, что он отличался чрезвычайно веселым характером.

Поскольку за несколько дней перед тем подвергся нападению замок Ларре, поденные работники на протяжении всего ужина вполголоса говорили об этом происшествии.

Доле слушал, несколько раз приподнимал голову, словно желая задать вопрос, но, так и не решаясь прервать рассказчика и не произнося ни слова, предоставлял ему возможность продолжать свою историю.

Однако время от времени его старая теща осеняла себя крестом, а г-жа Доле, не в силах справиться со своим страхом, к концу рассказа пересела поближе к мужу.

Было уже восемь часов вечера, и на дворе совсем стемнело; в этот час все слуги обычно удалялись: одни в ригу, другие в конюшню. Однако Жак Доле, казалось, был настроен задержать их подле себя, ибо он приказывал им сделать то одно, то другое, так что никто из них не мог покинуть дом; кроме того, время от времени он бросал взгляд на пару двуствольных ружей, висевших у камина, и при этом имел вид человека, который в случае нужды предпочел бы воспользоваться ими, а не оставлять их подвешенными на гвозде.

Тем не менее постепенно все разошлись.

Затем бабка уложила обоих детей в кроватки, стоявшие между родительской кроватью и стеной, затем поцеловала зятя и свою дочь и в свой черед пошла спать в комнату, прилегавшую к кухне.

После этого Доле и его жена покинули кухню и удалились в свою спальню, которая отделялась от кухни застекленной дверью и имела два выходивших во двор окна, наглухо закрытых дубовыми ставнями; лишь в самом верху этих ставней были проделаны два отверстия в форме ромба, достаточно большие, чтобы пропускать внутрь немного солнечного света, которого хватало для передвижения в темноте.

Настал тот час, когда г-жа Доле обычно раздевалась и ложилась в постель. На фермах всегда просыпаются очень рано, и потому ложатся спать чуть стемнеет; однако этим вечером, охваченная каким-то смутным беспокойством, г-жа Доле никак не могла решиться снять с себя одежду; наконец она настроилась раздеться, но захотела прежде осмотреть вместе с мужем все двери и убедиться, что они надежно заперты.

Фермер согласился, пожав при этом плечами, как человек, считающую такую предосторожность бесполезной, и начал осмотр с дверей и окон кухни; первая из этих дверей вела в молочню, но, поскольку там не было наружного выхода и имелись лишь небольшие оконные проемы, г-жа Доле не стала настаивать на своем, когда муж сказал ей:

— Туда можно попасть только через кухню, а мы не покидали ее начиная с полудня.

Супруги осмотрели дверь, ведущую во двор: она была надежно закрыта с помощью железной перекладины и двух задвижек.

С окном дело обстояло точно так же.

Дверь в пекарню имела лишь один запор, но эта была дубовая дверь с тюремным коробчатым замком.

Оставалась еще дверь, ведущая в сад, но, чтобы добраться до нее, нужно было либо перелезть через стену высотой в десять футов, либо высадить другую дверь, способную выдержать первую атаку.

Так что г-жа Доле вернулась в дом несколько успокоившись, хотя, не в силах унять свое нервное возбуждение, по-прежнему была охвачена дрожью.

Господин Доле сел за письменный стол и сделал вид, что проверяет бумаги, но, как ни велико было его самообладание, ему тоже не удавалось скрыть свою тревогу, выдававшую себя невольными вздрагиваниями и той настороженностью, с какой он внимал малейшему шуму.

Если его тревога стала следствием прозвучавшего днем предупреждения об опасности, которая ему угрожала, то тревога эта была небезосновательной.

Примерно в часе ходьбы от деревни Плескоп из Мёконского леса вышел отряд человек в двадцать и двинулся напрямик через поле.

Впереди, составляя авангард, ехали четверо всадников в мундирах национальной жандармерии; за ними пешком следовали еще человек пятнадцать или шестнадцать, но без мундиров и вооруженных ружьями и вилами.

С величайшей осторожностью, стараясь оставаться незамеченными, они продвигались вдоль изгородей, спускались в овраги, взбирались по склонам, неуклонно приближаясь к Плескопу, до которого им вскоре осталось пройти не более сотни шагов.

Там они остановились и начали совещаться.

Вскоре от отряда отделился один человек и кружным путем стал пробираться к ферме.

Остальные не трогались с места, пребывая в ожидании.

Разведчик вернулся и сообщил, что обошел ферму кругом, но не отыскал ни малейшей лазейки во двор; совет собрался снова, и было решено, что раз нельзя попасть внутрь хитростью, то надо прибегнуть к силе.

Отряд снова тронулся в путь и остановился лишь у подножия каменной стены.