Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая

— О! — воскликнул молодой человек. — Попросите его оказать мне эту милость, пусть меня расстреляют позади какой-нибудь стены, без суда и следствия, так, чтобы мое имя при этом не было произнесено, чтобы никто, даже те, что будут меня расстреливать, не знали, кто я.

— Вы даете мне слово, что дождетесь меня здесь и не попытаетесь бежать?

— Даю, сударь, даю! Но только, во имя Неба, добейтесь моей смерти.

— Постараюсь изо всех сил, — рассмеялся Фуше. — Ваше слово…

— Клянусь честью! — вскричал Сент-Эрмин, простирая руку.

Прокурор Республики все это время ждал в соседней комнате.

— Ну что? — спросил он, увидев, что Фуше вышел из кабинета.

— Можете возвращаться в Вернон, — сказал Фуше, — вы нам больше не понадобитесь.

— А как же мой арестант?

— Я сам буду его охранять.

И, не дав ему больше никаких объяснений, Фуше быстро спустился по лестнице и, вскочив в карету, приказал:

— К первому консулу!

XXVII АДСКАЯ МАШИНА

Лошади, словно в ожидании этого приказа бившие копытом, помчались во весь дух.

У Тюильри они остановились сами как вкопанные: то было привычное для них место назначения.

Бонапарт был в покоях Жозефины. Фуше не захотел спускаться туда, опасаясь впутать женщину в серьезный политический вопрос, о котором шла речь, и попросил Бурьенна передать первому консулу, что ждет его.

Первый консул тотчас же поднялся в кабинет.

— Ну, гражданин Фуше, — сказал он, — в чем дело?

— Дело в том, — ответил Фуше, — что мне много чего нужно вам сказать, и потому я осмелился вас побеспокоить.

— И правильно сделали. Давайте, говорите…

— В присутствии господина Бурьенна? — вполголоса спросил Фуше.

— Господин Бурьенн глух, господин Бурьенн нем, господин Бурьенн слеп, — промолвил первый консул. — Говорите.

— Я отправил одного из самых ловких моих агентов следить за посланцем Кадудаля, — произнес Фуше. — В первую же ночь этот посланец встретился с Красавцем Лораном, главарем Соратников Иегу, который тут же поднял на ноги всех своих сообщников.

— И что дальше?

— Он выехал в Страсбург, пересек мост в Келе и нанес визит герцогу Энгиенскому в Эттенхайме.

— Фуше, вы не уделяете достаточного внимания этому молодому человеку. Он единственный из всей своей семьи, у кого есть силы сражаться, причем сражаться весьма храбро; меня даже уверяли, будто он два или три раза приезжал в Страсбург. Надо следить за ним.

— Будьте покойны, гражданин первый консул, его не теряют из виду.

— А вам известно, чем они занимались, о чем говорили?

— Чем занимались? Ужинали. О чем говорили? Это сказать труднее, поскольку они ужинали с глазу на глаз.

— А когда они расстались?

— Тем же вечером в одиннадцать часов гражданин Соль де Гризоль выехал в Лондон. В полночь за ним последовал мой агент.

— Это все?

— Нет. Мне остается сказать вам самое важное.

— Слушаю.

— Соратники Иегу возобновили свои действия.

— Когда?

— Вчера; прошлой ночью они напали на дилижанс.

— Они ограбили его?

— Нет. Меня предупредили, я набил дилижанс жандармами, и, в ответ на требование остановиться, они, вместо того чтобы подчиниться, открыли огонь. Один из Соратников Иегу был убит, а другой — задержан.

— Какой-нибудь мерзавец?

— Нет, — отрицательно покачал головой Фуше, — совсем напротив.

— Кто-то их знати?

— Из самой высшей.

— Он дал показания?

— Нет.

— Он даст их?

— Не думаю.

— Надо выяснить его имя.

— Я его знаю.

— И как его зовут?

— Эктор де Сент-Эрмин.

— Как? Тот самый молодой человек, брачный договор которого я подписал и которого не нашли в тот момент, когда он сам должен был поставить свою подпись?

Фуше утвердительно кивнул.

— Учините над ним суд! — воскликнул Бонапарт.

— Будет брошена тень на первейшие имена Франции.

— Тогда расстреляйте его позади какой-нибудь стены, у забора, во рву.

— Это как раз то, о чем он просит.

— Хорошо! Его просьба будет удовлетворена.

— Позвольте мне передать ему эту добрую весть.

— Где он?

— У меня дома.

— Как, у вас?!

— Да, он дал мне слово, что не сбежит.

— Так это человек чести?

— Да.

— Я могу встретиться с ним?

— Как вам будет угодно, гражданин первый консул.

— Хотя нет; я могу смягчиться и помиловать его.

— В данный момент это послужило бы весьма плохим примером.

— Вы правы. Ступайте, и пусть завтра все будет кончено.

— Это ваше последнее слово?

— Да. Прощайте.

Фуше поклонился и вышел.

Несколько минут спустя он был в своем особняке.

— Ну что? — спросил Эктор, умоляюще сложив руки.

— Он согласен, — ответил Фуше.

— Без суда, без шума?

— Ваше имя останется неизвестным, и, начиная с этого момента, вас ни для кого больше нет.

— А когда меня расстреляют? Ведь, надеюсь, меня расстреляют?

— Да.

— И когда же?

— Завтра.

Сент-Эрмин схватил Фуше за руки и с благодарностью пожал их.

— О! Спасибо, спасибо!

— А теперь идемте.

Сент-Эрмин последовал за ним, словно ребенок.

У ворот по-прежнему стояла в ожидании карета.

Фуше велел ему подняться в карету и поднялся туда вслед за ним.

— В Венсен! — приказал он.

Если у молодого графа еще и оставались сомнения, то эти слова успокоили его: именно в Венсене происходили казни военных.

Они вместе вышли из экипажа, и их проводили в крепость.

Комендант крепости, г-н Арель, вышел навстречу Фуше.