Экзотики

И вотъ изъ этой-то глуши не бжалъ, а ушелъ съ согласія отца двнадцатилтній Андреяша, чтобы учиться. Если отецъ — неглупый мужикъ и со средствами — согласился, то исключительно потому, что сынъ — молодецъ на вс руки во всемъ, что ни къ чему не было пригодно, былъ совсмъ ледащимъ и въ косьб, и въ пахот, и во всякомъ важномъ мужицкомъ дл. Не мало, однако, помогъ сосдній небогатый помщикъ, который, подмтивъ въ мальчуган недюжинный умъ, страстную любовь въ чтенію всякихъ печатныхъ клочковъ, которые попадались ему подъ руку, убдилъ мужика «испробовать» сына. Онъ предложилъ свою посильную помощь послать мальчика учиться всего на одинъ годъ. Этотъ годъ доказалъ, что Андреяш слдовало идти дальше.

Прохожденіе курса въ гимназіи и университет не было простымъ существованіемъ, а отчаянной битвой.

Если въ чьей-либо жизни приложить пресловутое выраженіе «борьба за существованіе», то, конечно, въ жизни той категоріи людей и той среды, изъ которой выбился Рудокоповъ. Это была отчаянная борьба и битва не за кусовъ хлба, а «за книгу». Кусокъ хлба на Руси у всякаго на подачу руки. А «книга» для иного — еще за китайской стной!

Какъ прошла его жизнь, есть явленіе почти исключительно русское, отчасти новое, невдомое на запад. Это нчто въ род чернорабочаго съ юношескихъ лтъ и молодости до зрлости. Никакая фабричная работа въ шестнадцать часовъ за сутки не можетъ сравниться съ этой своего рода страдой.

Путь, который прошелъ Рудокоповъ, Данте не зналъ, иначе включилъ бы его въ свою «Божественную Комедію». На этомъ пути, гд идетъ масса, толкая другъ друга, давя, падая, усивая трупами дорогу, по крайней мр, восемьдесятъ процентовъ не достигаютъ цли, десять процентовъ проклинаютъ достигнутую цль, десять процентовъ достигаютъ и пожинаютъ дорогіе плоды, про которые можно сказать, что они достались «себ дороже» и что врядъ ли этотъ свтъ, если не свчка, стдитъ игры, истомившей и истерзавшей душу и тло.

Съ четвертаго класса гимназіи Адріанъ Рудокоповъ уже самъ себя содержалъ. Отецъ отказался высылать уплату на содержаніе сына, такъ какъ помщикъ, помогавшій, умеръ. Приходилось, кончивъ третій классъ, возвращаться къ сох или къ кос, или идти въ приказчики въ лавочку, именуясь грамотнымъ парнемъ.

На пятнадцатомъ году Адріану пришлось учить другихъ, чтобы учиться. И такъ продолжалось чуть не десять лтъ: началъ это четвероклассникъ, а кончилъ медикъ пятаго курса. Будучи однимъ изъ первыхъ учениковъ почти все время въ гимназіи, ему немудрено было достать уроки въ губернскомъ город при рекомендаціи начальства, но въ Москв оказалась такая страшная конкурренція, что два или три раза дльный, умный, даже талантливый въ преподаваніи студентъ едва не погибъ.

Однако Рудокоповъ отбылъ свое обученіе блестящимъ образомъ, благодаря именно тому, что былъ сынъ и внукъ мужиковъ, былъ изъ свжаго матеріала, т.-е. здоровякъ. Окончивъ университетъ и сдавъ экзаменъ на лекаря, онъ бросилъ уроки и началъ усиленно длать то, что уже длалъ года съ два, т.-е. писать всякаго рода статейки въ періодическую прессу, конечно по медицин. Вмст съ тмъ онъ началъ писать диссертацію.

Черезъ года полтора по выход его изъ университета возникла страстная полемика, переполошившая весь медицинскій міръ двухъ столицъ. Главный переполохъ произошелъ оттого, что въ одной небольшой газет появился нкто, добровольно примкнувшій къ полемик въ вид третейскаго судьи подъ псевдонимомъ «Укротитель».

Авторъ этихъ статей не только принялся критиковать медицинскій русскій міръ, но онъ, по словамъ даже профановъ, попалъ не въ бровь, а прямо въ глазъ. Несмотря на вс старанія многихъ, въ продолженіе цлой зимы не удалось узнать, кто былъ авторъ. Видно только было, что «Укротитель», конечно, медикъ.

Полемика эта закончилась тмъ, что «Укротителя» назвали въ большой газет по имени, раскрывъ безсовстнымъ образомъ псевдонимъ. Названный оказался довольно извстнымъ докторомъ и тотчасъ же протестовалъ, привелъ всяческія доказательства, что называть его авторомъ статеекъ «Укротителя» есть клевета или месть и безсовстная ложь. Тогда авторъ по невол самъ назвался и оказалось имя, которое было никому неизвстно, за исключеніемъ профессоровъ-медиковъ. Но съ этого дня «Укротитель» Рудокоповъ сталъ въ медицинскомъ мір извстенъ почти наравн съ знаменитостями. Разумется, у него явилась масса враговъ въ Москв, но вмст съ тмъ завелось и много заглазныхъ другей.

Въ это время очень богатая барыня собиралась изъ Россіи въ теплые края, посылаемая консиліумомъ докторовъ. Ей нуженъ былъ непремнно домашній врачъ, конечно молодой человкъ, которому не придется бросать своихъ пріобртенныхъ паціентовъ и, стало быть, врный, отвоеванный кусокъ хлба.

Барыня эта была Скритицына.

Какая-то московская знаменитость, докторъ изъ числа покровителей Рудокопова, предложилъ его, какъ талантливаго врача, умнаго и просвщеннаго человка.