Электрический бал

На какой-то момент мне думалось, что вы являетесь частью этой миссии. Кусочком головоломки, знаком, посланным мне Всевышним. Но я была глупа. Остаток пути мне предстоит проделать самой. Как и в самой заурядной истории, в конце герой всегда остаётся с чудовищем один на один. А все предыдущие попытки перехитрить необратимость схватки служат лишь процессом обретения этой самой заветной мудрости. А исход схватки… Что ж. Обещайте, что будете вспоминать меня, где бы вы ни оказались. Скользя ли по глади Женевского озера, замерзая ли на дне сибирского котлована. Выбор останется за вами. Знаете, я всё более и более чувствую, что мир подходит к своему концу. И я всё меньше сожалею об этом. Время от времени всему необходимо очищение. И если предыдущим орудием Господа нашего была вода, то в этот раз пускай будет огонь.

Не забывайте, графиня Вараксина.

Поль перечитывал послание и не мог понять эту неземную женщину. Только что она смешала его с грязью и теперь посвящает эти изящные строки, полные нежности и грусти. Он понял, что совершил ошибку, позволив ей уехать, но всё же понимал, что такое создание не способно на убийство. Да и кто позволит ей? При таком стечении народа. Перечитав, однако, последнее предложение, он вспомнил, как горели глаза Елизаветы, когда сжигали карету. Неприятная догадка пронзила его голову. «Бог мой! Да она хочет их всех спалить!»

Наконец он справился с оцепенением, вскочил и побежал в гостиную. Там ещё пахло её духами. Он пронёсся мимо вытянувшегося по струнке дворецкого, толкнул створку и высунулся наружу. Его обдало свежим предгрозовым воздухом. На потемневшей дороге ещё читались очертания её кареты. Карета подпрыгивала на ухабах и уносилась прочь.

– Елизавета! – крикнул он.

Карета была совсем недалеко. И Елизавета ещё могла его услышать.

Карета, впрочем, неслась уж слишком бодро. Он пригляделся. Это была вовсе не карета, а пролётка. К тому же их было две. Да и неслась она совсем не от усадьбы, а наоборот, приближалась на ужасающей скорости, поднимая вокруг себя клубы пыли. Поль вгляделся в людей с грозными целеустремлёнными лицами, которые указывали руками в сторону усадьбы. За ним приехали.

В горле его мгновенно пересохло.

Вся его предыдущая покорность по отношению к своему будущему заключению испарилась. Он понимал, что его будут судить. И судить по всей строгости. Судить показательно. И что он обязательно отправится на каторгу. Думать об этом было невыносимо.

Он сжал кулаки и завыл. Завыл сначала по-человечьи, потом из его горла вырвался звук животного отчаяния. Он захотел превратиться в волка и убежать далеко-далеко в лес. Туда, куда ни одна человеческая проблема и ни один человек с ружьём никогда не зайдёт. Где правят жестокие, но простые правила природы.

Но бежать было поздно. В двери раздался стук. Видимо, первая пролётка с полицейскими уже успела подъехать к усадьбе.

– Отворяй давай! – раздался зычный голос.

Князь увидел людей с фонарями, их было с десяток, они растекались в разные стороны, окружали усадьбу, как колония муравьёв.

Что-то животное в этот момент и вправду овладело Полем. Не то чтобы это принесло ему какие-то приятные ощущения, о которых он воображал, когда хотел стать волком. Напротив, это отключило любые ощущения вообще. Исчез страх, головная боль, слабость, сомнения. Всё это исчезло. Осталась только одна цель, которая теперь полностью занимала его мозг. И цель эта была – бежать!

Но бежать было некуда. Князь потоптался на месте, подвывая, словно ребёнок, который в бессилии убедить взрослых только и может топать ножкой. Поблизости показался свет фонаря. «Вон он!» – крикнул кто-то.

Князь вбежал в дом и затворил за собой дверь. Хотя бы на время это должно было их удержать. Он побежал наверх. Послышался звук разбитого стекла и стучащие по паркету сапоги.

Князь взвился по лестнице и оказался лицом к лицу с дворецким. Тот стоял с ведром в руке напротив входной двери в кабинет графа и глупо моргал.

– Ключ! – крикнул князь. – Давай ключ!

Дворецкий в непонимании наблюдал, как князь вырывает у него зажатый в руке ключ. По лестнице уже стучали сапоги. Отблески фонарей запрыгали по стенам.