Электрический бал

«Начинает свой очередной актёрский перформанс, – ухмыльнулся про себя обер-полицмейстер. – Главное, чтобы не хватался в этот раз за оружие».

Граф отпустил дочерей, и они скрылись в толпе, очень смущённые произошедшим.

Шереметев сделал знак оркестру, и тот затянул тихую лиричную мелодию, совсем убедив Победоносцева в театральности происходящего.

– Но как бы я ни любил своих девочек, я всегда спрашивал Бога: – Господи, – граф сложил руки в молитве и закатил глаза к искрящейся хрустальной люстре, – за что мне такое счастье?

Шереметев передвинулся на другую точку.

Победоносцев, к удивлению, своему заметил, что пол под ногами графа размечен едва заметными крестами.

– Я бесконечно благодарен тебе за всё, что имею, но не мог бы ты удовлетворить ещё одно моё маленькое благочестивое желание? – Граф оглядел растерянную толпу. – Подари мне наследника, Господь! Судьба рода моего, того, который на протяжении всей истории служил лишь тебе да государю, теперь висит на волоске.

Он поднял руки к лицу и замолчал. Скрипка выводила тревожные нотки.

– Но знаете, что ответил мне Всемогущий? – спросил граф с горечью в голосе.

Толпа застыла в молчании, не зная совсем, как реагировать на происходящее. Всё это меньше всего было похоже на бал, которого все ожидали.

– Господь лишь молчаливо внимал моему вопросу. И если он и слышал меня, то оказался нем!

Мелодия сменилась. Скрипка начала играть более напористо.

Несколько старушек в чепчиках перекрестились.

Граф виновато улыбнулся и принялся вальсировать по кругу, неся в руке вино, как танцевальную партнёршу.

– И тогда мне пришлось искать ответы в других местах. На выбор мне было всё великолепие древних богов, языческие истуканы, чудища. Я искал ответ в пыльных книгах, рассыпающихся свитках, на поверхности облупившихся могильных плит, на выцветших стенах гробниц. Я видел всех: чародеев, чернокнижников, спиритов, колдунов, ведьм, шаманов, юродивых, святых, падших, ангелов, бесов. Я просил их о том же, о чём просил нашего христианского Бога. Я умолял сделать мою жену способной принести мне наследника!

Шереметев резко прекратил свой вальс и замаршировал по кругу, заглядывая в лица гостям. На них, как прекрасно видел Победоносцев, читалось лишь одно: настроение двинулось совсем не в ту сторону, в которую им хотелось.

– По их наставлениям я ел коренья неведомых растений, пил отвары из органов, присыпал себя жгучими порошками, вырезал на теле древние знаки, приносил в жертвы животных, но каждый раз – снова и снова – на свет появлялась очередная девочка.

Граф осушил залпом бокал и повесил картинно голову. Лакеи, стоявшие наготове на лестницах, потушили некоторое количество свечей. В зале стало заметно темнее. Скрипки ушли в густой минор.

«Бог мой, когда кончится эта пошлость?» – подумал Победоносцев.

Но граф всё продолжал свой одинокий вальс.

– На поверку все эти благодетели оказались либо сумасшедшими, либо шарлатанами. И тут, когда я уже совсем отчаялся, когда потерял всякую надежду на продолжение рода своего, я вдруг встретил того, кто был способен мне помочь.

Шереметев обвёл публику горящими глазами.

– Встретил не здесь, на родине, а далеко, на чужбине. Они, оказывается, давно там знают, как решать проблемы, которые нам кажутся непреодолимыми.

Толпа несколько приободрилась и придвинулась ближе к графу.

– Моя проблема имела решение, и у этого была цена! И я эту цену заплатил.

Глаза графа светились теперь возбуждением. Скрипка взвилась в крещендо. Шереметев хлопнул в ладоши. Два лакея, которые стояли у одной из стен, дёрнули за канаты, и кулиса, которая скрывала полость, расположенную в ней, раскрылась.

Перед взором присутствующих предстала удивительной правдоподобности живая картина. Это была библейская сцена рождения младенца Иисуса, которого на руках в окружении волхвов и держала бледная Богоматерь. Актёры держались превосходно, создавая полную иллюзию, что они статуи, а не живые люди. Все костюмы и убранство на полу были переданы с таким тщанием к деталям, что гости издали вздох изумления.

– Так выпьем же за того, – в руке графа откуда ни возьмись появился новый наполненный бокал, – благодаря кому у меня появился наследник Савка!

Зала взорвалась аплодисментами и криками «браво!», определённо восхищённая картиной, равно как и счастливая, что минуты напряжения позади.

Ребёнок от шума проснулся и закричал, разрушив иллюзию, а может, наоборот, усилив её, ведь все, кроме него, остались неподвижными на своих местах.

Победоносец подумал, что с метафорой граф всё же перегнул. Младенец Иисус ещё куда ни шло. Но вот куда здесь приткнуть непорочное зачатие? Обер-полицмейстер отбросил эти мысли и встретился глазами с Дюпре, который стоял в противоположном конце зала, улыбался и будто бы думал совершенно о том же.

Шереметев, хохоча и принимая рукопожатия, подошёл к месту представления и обвёл сцену рукой:

– Мой театр!

Толпа почтительно похлопала.

Шереметев подошёл к Богоматери, изъял у неё кулёк с ребёнком, помог ей самой подняться и вывел на середину залы.

– Моя жена Акулина Петровна!