Элементарные частицы

Мишель, собственно, почти не мастурбировал; фантазмы, обуревавшие его в свое время, в бытность молодым ученым, когда он подключался к Минителю[21] или даже заводил отношения с реальными молодыми женщинами (как правило, с торговыми представительницами крупных фармацевтических лабораторий), постепенно угасли. Теперь он спокойно справлялся с упадком своей вирильности при помощи безобидной дрочки, для которой каталог 3 Suisses, иногда в сочетании с эротическим компакт-диском за 79 франков, оказался вполне надежным подспорьем. А вот Брюно, насколько ему известно, тратил лучшие годы на погоню за туманными лолитами с набухшими грудями, круглыми попами и гостеприимными губками; слава богу, он хотя бы состоит на госслужбе. Зато он жил не в абсурдном мире: он жил в мире мелодраматическом, населенном секс-бомбами и толстухами, крутыми парнями и лохами; таков был мир, в котором жил Брюно. Мишель, со своей стороны, жил в мире четко регламентированном, исторически ничем не примечательном, которому, впрочем, задавали ритм определенные коммерческие мероприятия – турнир Ролан Гаррос, Рождество, 31 декабря, выход каталога 3 Suisses дважды в год. Будь он гомосексуалом, он мог бы принять участие в “Спидомарафоне” или гей-прайде. Будь он распутником, он восторгался бы “Эротическим салоном”. Будь он поспортивнее, он бы в эту минуту напряженно следил за пиренейским этапом “Тур де Франс”. Будучи потребителем без свойств, он тем не менее радовался возвращению двухнедельников итальянских товаров в районном “Монопри”. Все это на редкость хорошо организовано, организовано по-человечески; во всем этом можно найти свое счастье; он сам ничего лучше не придумал бы.

Утром пятнадцатого июля он вытащил из мусорного бака у входа какую-то христианскую брошюрку. Самые разные жизнеописания венчались там одним и тем же счастливым финалом: встречей с воскресшим Христом. На какое-то время его увлекла история молодой женщины (“Изабель была в шоке, неужели она останется на второй год в университете”), но пришлось признать, что ему ближе опыт Павла (“Для Павла, офицера чешской армии, пост начальника станции наведения ракет стал вершиной его военной карьеры”). А уж это просто про него: “Павел, технический специалист, выпускник престижной академии, должен был бы, по идее, наслаждаться жизнью. Несмотря на это, он был несчастлив и пребывал в постоянном поиске смысла жизни”.

Каталог 3 Suisses тоже предлагал свое прочтение европейского недуга, судя по всему, в исторической перспективе. Очевидное с первых же страниц осознание грядущей цивилизационной мутации конкретизировалось на странице 17, облекаясь в окончательную формулировку; Мишель несколько часов ломал голову над посланием, заключенным в двух предложениях, определяющих тематику новой коллекции:

Оптимизм, щедрость, взаимопонимание, гармония – залог процветания нашего мира.

ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ БУДЕТ ЖЕНСКИМ

В вечернем выпуске новостей Брюно Мазюр объявил, что американский зонд только что обнаружил на Марсе ископаемые остатки живых организмов. Это были бактериальные формы, вероятнее всего, метаногенные археи. То есть на близкой к Земле планете биологические макромолекулы смогли когда-то соединиться и дать начало аморфным самовоспроизводящимся структурам, состоящим из примитивного ядра и мембраны с неизвестными нам свойствами; затем все замерло, несомненно, под воздействием климатических изменений: размножение становилось все

более затрудненным, а затем и вовсе прекратилось. История жизни на Марсе оказалась весьма скудной. Однако (Брюно Мазюр, похоже, не вполне отдавал себе в этом отчет) его краткий рассказ об этом жалком фиаско вступал в резкое противоречие со всеми мифологическими и религиозными построениями, которыми традиционно тешит себя человечество. Не было никакого единого грандиозного акта творения; не было никакого избранного народа, ни даже избранного биологического вида или избранной планеты. Во Вселенной тут и там предпринимались лишь жалкие и в целом не слишком убедительные попытки. Кроме того, попытки удручающе однообразные. ДНК марсианских бактерий вроде бы абсолютно идентичны ДНК земных бактерий. Это наблюдение, в частности, Мишеля слегка опечалило, что уже само по себе являлось признаком депрессии. Нормальный исследователь, исследователь в хорошем рабочем тонусе, должен был бы, напротив, обрадоваться этой идентичности, заподозрив существование некоего объединяющего принципа. Если ДНК везде идентична, то на это должны быть свои причины, глубинные причины, связанные с молекулярной структурой пептидов или, например, с топологическими условиями самовоспроизводства. Эти глубинные причины можно, вероятно, обнаружить; будь он помоложе, такая перспектива наверняка привела бы его в восторг.