Элементарные частицы

– И не то чтобы она прям уродина, – продолжал Брюно, – у нее просто заурядное, лишенное изящества лицо. В ней никогда не было ни изысканности, ни сияния, озаряющего порой лицо юной девушки. Ноги у нее довольно толстые, поэтому о мини-юбках пришлось забыть; правда, я научил ее носить совсем короткие топы без лифчика; вид на полную грудь снизу очень возбуждает. Она посмущалась для порядка, но в конце концов согласилась; она ничего не смыслила в эротике и нижнем белье, у нее не было никакого опыта. Да что это я, ведь ты ее знаешь?

– Я же пришел на твою свадьбу…

– Ну да, – кивнул Брюно, чуть ли не остолбенев от изумления. – Помню, я удивился, увидев тебя. Я думал, ты знать меня не хочешь.

– Я знать тебя не хотел.

Мишель вспомнил тот день, недоумевая, что же все-таки заставило его пойти на эту жуткую церемонию. Он вспомнил церковь в Нёйи, удручающе неприветливый зал с голыми стенами, более чем наполовину заполненный скромно одетой богатой публикой; отец новобрачной занимался финансами.

– Ну они леваки, понятное дело, – сказал Брюно, – хотя в то время все были леваками. Они не видели ничего предосудительного в том, что я жил с их дочерью до свадьбы, а поженились мы только потому, что она залетела, короче, все как обычно.

Мишель вспомнил речь пастора, отчетливо звучавшую в гулком холодном пространстве, он что-то говорил о Христе как истинном человеке и истинном Боге, о новом завете, заключенном Господом с его народом; по правде говоря, он не очень понял, о чем речь.

По истечении сорока пяти минут в таком формате он впал в странную полудрему; но внезапно встрепенулся, услышав следующее изречение: “Да благословит вас Бог Израилев, что помиловал двух единородных”. Поначалу он никак не мог сообразить: это что, еврейская свадьба? Он целую минуту размышлял о таком неожиданном повороте, прежде чем понял, что это тот же самый Бог. А пастор плавно пошел дальше, и его голос звучал все убежденнее:

– Любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви[25].

Вот уж и правда в точку: и будут двое одна плоть. Мишель некоторое время поразмышлял над этой перспективой и взглянул на Анну: спокойная и сосредоточенная, она, казалось, затаила дыхание и выглядела сейчас почти красавицей. А пастор, вероятно вдохновленный словами апостола Павла, продолжил с нарастающей энергией:

– Господи, воззри благосклонно на рабу Твою: сочетаясь узами брака со своим супругом, она просит у Тебя защиты. Верная и чистая, пусть она выходит замуж во Христе и пребывает подражательницей святых жен. Пусть будет любезна мужу, как Рахиль, мудра, как Ревекка, долговечна и верна, как Сарра. Да пребудет она твердой в заповедях и вере; да оградит свою слабость силой церковной дисциплины; соединенная с одним ложем, пусть избегает незаконных сношений. Пусть будет она важна смирением, достопочтенна стыдом, научена в небесных науках. Да будет она обильна потомством, пусть они оба увидят детей детей своих до третьего и четвертого колена. Да достигнут они счастливой старости и покоя блаженных в Небесном Царствии. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, аминь.

Мишель пробрался сквозь толпу к алтарю, ловя на себе раздраженные взгляды. Он остановился в третьем ряду и стал наблюдать за обменом кольцами. Пастор, склонив голову, в состоянии поразительной сосредоточенности, взял руки жениха и невесты в свои; в церкви воцарилась тишина. Затем он поднял голову и звонким голосом, одновременно энергичным и отчаянным, с впечатляющей экспрессией, яростно воскликнул: “Что Бог сочетал, того человек да не разлучает!”[26]

Позже Мишель подошел к пастору, который собирал свою утварь.

– Меня очень заинтересовало то, что вы сейчас сказали… – начал он. Божий человек любезно улыбнулся. И Мишель рассказал ему об экспериментах Аспе и парадоксе ЭПР: когда две частицы объединяются, они образуют неразрывное целое. – Мне кажется, это имеет прямое отношение к вашей истории с единой плотью. – Улыбка пастора слегка увяла. – То есть, – продолжал Мишель, оживляясь, – на онтологическом уровне им можно приписать единственный вектор состояния в гильбертовом пространстве. Вы понимаете, о чем я?

– Конечно, конечно. – пробормотал слуга Христов, озираясь по сторонам. – Извините, – резко сказал он и повернулся к отцу невесты. Они долго жали друг другу руки, потом обнялись.

– Прекрасная церемония, великолепная… – с чувством произнес финансист.