Эльф среди людей

Это было странно и непривычно. Веками добыча переставала быть, и это и был успех охоты. Был орк – стала падаль. Здесь – наоборот. Есть замысел, есть путь к нему – внове такой путь, страшно и весело! – и если удастся, то замысел обретет плоть.

…и как прикажете обращаться к ним? Хорошо Глорфиндэлю говорить «два не-короля». Один из них ему родич, второй… ну, это родство слишком дальнее, но всё равно – наш ваниар их круга. А что делать простому арнорскому разведчику? ладно, не-простому, но знатнее от этого не становишься и царственными родичами не обрастаешь.

Ясный сентябрьский день бодрил, в спину дул обычный для этих мест восточный ветер, и Хэлгон, сам не заметив как, к ночи был уже у Белых холмов. Уютнейший Шир с его цветниками, огородами и круглыми дверьми остался позади (и хорошо, что так: стремительно идущего по дороге Верзилу в низко опущенном капюшоне провожал не один неодобрительный взгляд).

Немного отдохнул в кстати обнаруженной пещерке, а когда рассветный холод прогнал дрёму, пошел дальше.

Говорят, на три вещи можно смотреть бесконечно: на огонь, на море и как работает нолдорский мастер. На Мифлонд смотришь как на море: неизменное и каждый раз разное.

В Гаванях стало тише.

Еще не приехали те, для кого готовят большой и прекрасный корабль, но светлая печаль расставания уже полновластная хозяйкой здесь. Кирдан повинуется ей и говорит вполголоса, прочие слушаются владыку. По ее наставлениям отесаны доски и изогнуты борта, под ее песни соткан парус этого корабля, ее голос зазвучит в плеске его весел.

– Ты раньше тех, кого пришел проводить, – говорит Кирдан. – Или на этот раз письмо будет совсем большим?

– Оно будет большим, владыка. Но не к Эльдин. Прикажи дать мне бумаги.

Он исполняет твою просьбу и тотчас забывает о тебе. Слишком много еще забот. Тихих, неспешных… как бирюзовые волны, почти невидимыми накатывающие на берег и облизывающие любой ребристый камень так, что он станет плоской галькой…

«Финголфину, Королю нолдор Белерианда, от Хэлгона, следопыта Арнора».

Вот так. Простой и правильный титул.

Считает он себя в Амане Королем, или говорит, что так должно называть отца или брата, – пусть сами разбираются.

«Прости, что лишь спустя века благодарю тебя за слова привета, переданные твоему потомку. Нет нужды говорить, сколь это было важно для него и как потрясло всех, кто узнал о вести от тебя».

Вот да, не будем рассказывать, и хочется верить, что и Элронд не расскажет.

«Прости, мне следовало еще тогда понять, как важны тебе известия о твоих славных наследниках, и написать гораздо подробнее, чем те скупые строки, что я отправлял семье. Но, государь, тебе известно, что извиняет меня: война. А если не она, то другие заботы...»

Как странно и легко получилось назвать его государем. Раньше ты звал так только Феанора – и ни разу не обратился к нему. А тут – вот. И мир не рухнул, и бумага не вспыхнула.

«Я не стану пересказывать тебе, что мне известно с чужих слов: уверен, владыка Элронд знает это лучше. Я расскажу лишь о тех, с кем я провел две тысячи лет…»

Еще идя в Мифлонд, Хэлгон складывал и перекладывал в уме слова будущего рассказа. Он твердо понимал: писать только главное и как можно короче. Многое было им продумано настолько, что оставалось лишь положить слова на бумагу.

Но вязь тэнгв под его пером оказалась коварной сетью, в которой запутался бы и более опытный. Разум говорил «это незначительно, отбрось», но многие мелочи были слишком дороги памяти и сердцу… а впереди ведь еще века и века рассказа, и там тоже много, слишком много такого, где хочется подробно. Хорошо, когда не был участником, как в том легендарном походе Арассуила за хлебом, – рассказывай с его слов, кратко и по делу, но как писать об обеих Ангмарских войнах, о жизни в глуши? как писать об Арагорне?! не о том, что правит в Белом Городе, об этом поведают много, и более чем много, и это будут заслуженные слова, но – кто расскажет о погибшем – об отце Арагласа, да и о самом Арагласе… а если только по делу, то – что о них рассказывать, пары строк на каждого хватит.

Гаэлин приходил и приносил ему… питье и орехи на резном деревянном блюдце Хэлгон едва замечал, а вот новые листы бумаги были для него сейчас как вода для жаждущего. Исписанные лежали рядом, их придерживали от ветра изящные каменные корабли на каменных бурунах; стопка росла, Гаэлин принес для них ларец, но через несколько дней сменил его на более вместительный.

Хэлгон был единственным в Мифлонде, кто торопился. Бешено торопился. И страшно боялся не успеть.

Он успевал.

Дошел до гибели Арадора и Араторна, не поверил своему счастью, что в запасе есть день, а может быть и несколько, и с чистой совестью стал писать о Глиоре, о том, как впервые в истории Арнора наследник рода Вардамира не мог править, и его наместником стал глава рода Манвендила… а дни еще были, и можно было откручивать цепь событий назад, и уж конечно написать о Хальбараде Первом, а еще из его предков стоит упомянуть…

…как ни медленно ехали в Гавани эльфийские владыки, они прибыли.

Ну что ж, сколько успел – столько успел.

– Глорфиндэль.