Эльф среди людей

Глаза мальчишек засияли. Пусть живая легенда оказалась менее легендарной, но – он знает того, кто из Гондолина.

Из настоящего Гондолина!!

– Ты расскажешь? Ведь да??

– Не прямо сейчас, – улыбнулся Хэлгон. – Мне нужно встретиться с Аравиром, где мне его найти?

– Отец дома, – сказал мальчик, которого так слушались остальные. – Пойдем, я провожу тебя.

Нолдор посмотрел в глаза принцу и спросил:

– А тебя как зовут?

– Арагорн.

* * *

После нескольких дней у Аравира нолдору захотелось сбежать. Неважно куда и во всю быстроту эльфийских ног.

Он был живой легендой. А это значит, на него смотрели в восторге, восхищались каждым его словом и славили его подвиги, большинство из которых крайне смутно походило на реальные, а меньшинство не походило вовсе.

Когда так на тебя смотрит семилетний Арагорн – это правильно, как же мальчишке вырасти без такого? Но когда зрелые воины…

Возвращаться ради такого уж точно не стоило.

И куда деваться от придуманного ими Хэлгона?

Только к ней. К единственному человеку, которому не нужны сказания о нем, даже самые прекрасные. Которая знает и помнит его настоящим. Которая дорожит правдой, а не чудесными выдумками.

К Ранвен.

В сегодняшнем Арноре ее уже не зовут по имени. Называют – Вдовой.

Ему охотно указывали дорогу. В отличие от Аравира, жившего почти на восточной границе, Ранвен обосновалась в самой гуще поселений, и за время пути Хэлгон успел узнать, что у Вдовы огромная семья, и сейчас с ней живут многие внуки, и есть уже правнуки…

…ну да, когда ее брат женился, она уже овдовела? Нет, кажется, немного позже.

Борн, Борн, славный парень… верю, у тебя хватило мужества состариться рядом с такой женой. Ты был сильным, ты бы выдержал любую войну, но орков на твою долю не досталось, зато пришлось противостоять Времени. И не победить ведь, и знаешь, что обречен, но держишься и умрешь несломленным. Иначе и быть не может. Другого бы она не полюбила. Ради другого не носила бы полжизни венец вдовства.

В восемьдесят лет, на вершине жизни, она, наверное, была прекраснее, чем в двадцать. Такие, как она, расцветают в зрелости, молодость для них – только мечты о подлинной силе. Она была красавицей, королевой Арнора, как бы ни отрекался ото всех титулов ее дед… а ты? А ты был седым, старым, но не немощным, потому что знал, что эта великолепная женщина любит тебя. И только тебя. И никого другого в ее сердце никогда не будет.

Аранарт был прекрасен в старости, и ты, наверное, тоже. И вы были счастливы вместе. До конца.

– Бабушка, к нам гость! – закричала молодая девушка, спускавшаяся к роднику за водой. Бежать вверх по склону с тяжелыми ведрами она не могла, но ее звонкий голос был слышен далеко.

Хэлгон стал подниматься медленно, давая Ранвен время собраться… если только она не готова к встрече гостей в любой час.

Весь Арнор ходит к ней за рассказами об Аранарте.

Что, Хозяюшка, ты с детства привыкла, что за столом десяток-другой гостей? Без этого ты не можешь жить?

Значит, ты счастлива, Ранвен? Несмотря на утраты?

Ты слишком сильна и горда, чтобы позволить себе быть несчастной.

…у пещеры сидела седая женщина. Она опиралась на трость, красиво сделанную из комля дерева, и в ее руках это смотрелось лесным скипетром, а не поддержкой старости.

Она не изменилась. Насколько это можно сказать о человеке, которого ты не видел без малого сто тридцать лет. Встреться вы случайно – ты бы ее узнал.

– Хэ-элгон… – осторожно выдохнула она, боясь ошибиться, боясь поверить своим глазам.

Ты чуть кивнул.

Она отбросила трость и подбежала к тебе, забыв про все свои годы. Крепко обняла, прижала, отстранилась, разглядывая, – словно не веря, что это действительно ты… и вдруг принялась целовать – щеки, глаза, лоб, снова, снова.

Ты стоял, пораженный, и ничего не мог поделать.

Ты всё понимал, ты знал, что поцелуй бывает разным, что Ранвен изумлена и ей можно… но ни одна женщина, кроме Эльдин, никогда не целовала тебя.

– Хэлгон, это ты… – Ранвен успокоилась и прижалась к нему щекой.

Она была первым человеком в Арноре, кто стал расспрашивать тебя об этом столетии в Седом Вехе. У любого разведчика всегда найдется, что рассказать женщинам… но нет, она не боялась и того, о чем обычно молчат; ты говорил, она слушала, крепко держа тебя за руку, чтобы ты не улизнул в то прошлое, где есть лишь слава, но нет жизни; она смотрела в твое лицо – и сама светилась как влюбленная, и ты понял, что она тебе почти не слышит, она просто счастлива от того, что ты рядом.

Что ты вернулся.

Вечером уселись за столы, поставленные подковой: так удобнее слушать. Эльфу нужно немного еды, но и люди почти забывали о мисках, внимая тебе. Но теперь ты говорил о том времени, когда вы были с Ним.

Чем будничнее и проще рассказ, тем он дороже. Им нужен был не великий герой, а прадед, прапрадед… настоящий, без ореола легенд, которыми неизбежно со временем окружает даже память.

Ранвен слушала тебя – и тихо плакала. И никого – ни детей, ни внуков – не смущало, что они первый раз в жизни видят слезы на лице царственно-окаменевшей Вдовы.